|
Именно это имел в виду Христос, говоря: «Не ведают, что творят». Помню, сидел я как-то со своими двумя мальчишками в кафе и кормил их мороженым. Я только что вернулся из уединения и пребывал в великолепном настроении после проведенных медитаций. И я подумал: «Если бы все эти люди вокруг меня знали, что они теряют». Или другой пример: я как-то нанес визит одному риши, который жил в уединении высоко в Гималаях. Мы шли к нему целой группой, ибо путь был опасен и лежал через джунгли, кишащие дикими животными. Один из членов нашей группы задал риши вопрос, который показался мне слишком мирским. Я зачарованно смотрел, с каким трудом риши выходит из состояния божественного экстаза и проникает в разум этого человека, чтобы ответить на его вопрос. Но созерцание феномена жизни с точки зрения трансцендентальности служит не только для того, чтобы подняться над обыденностью существования. В Индии испокон веков люди уходили в аскеты — это часть древней традиции. Когда подобные традиции переносят на Запад, не объясняя при этом истинного смысла и значения подобного уединения в решении насущных человеческих проблем, это приводит лишь к тому, что люди просто полностью отрываются от мира. Однако расширение мышления за пределы личного «я» должно пробуждать человека для восприятия закодированного в бытии смысла — для постижения некой когнитивной «сверхлогики», раскрывающей в окружающих явлениях новые цели и связи, о которых мы прежде и не помышляли. Прекрасная тому иллюстрация — один из эпизодов жизни Альберта Эйнштейна. Говорят, как-то раз ему довелось проталкиваться с младенцем в коляске по оживленной улице в центре Нью-Йорка. Пока он был поглощен этим, на первый взгляд, мирским занятием, его воображение рисовало ему планету, вращающуюся в Солнечной системе, и Солнечную систему, вращающуюся в Млечном Пути, и так далее до масштабов всего Космоса. Даже в суматохе повседневной жизни Эйнштейну были открыты перспективы, позволявшие взглянуть на себя в контексте целостности мироздания. В этом и заключается пробуждение: в последовательном смещении перспективы мировосприятия до тех пор, пока наконец не удастся увидеть всю значимость происходящего там, где раньше она была недоступна нашему восприятию. Чем шире перспектива, тем более она всеобъемлюща. То, что мы видим на голографических картинках, есть экстраполяция различных точек зрения, ибо каждый фрагмент изображения следует скорее воспринимать как всю голограмму, чем как ее кусочек. Если же мы обратимся к собственным проблемам, то увидим, что их можно рассматривать под разным углом. В какой-то момент нам кажется, что мы поняли, в чем заключается проблема, но, посмотрев на нее под другим углом, мы замечаем, что эта же проблема выглядит совершенно иначе, и нам для этого даже не пришлось прилагать никаких усилий! Обычно это происходит совершенно неожиданно. И мы понимаем, что «это было откровение». — 9 —
|