Свет Азии

— Скажите, кто всех мудрее? Кто может на­учить сына моего всему, что надлежит знать царевичу?

Каждый из них сказал ему:

— Царь! Всех мудрее—Висвамитра. Он проник всех глубже в тайны писания, он всех превосходит ученостью, знанием ремесел и всем прочим.

Висвамитра был призван и выслушал приказ царя. И вот, в благоприятный для начала учения день, взял царский сын доску из красного сандального дерева, украшенную драгоценными камнями и усыпанную пылью наждака, взял ее, взял трость и стал, скромно опустив глаза, пред мудрецом.

И мудрец сказал ему:

— Дитя, напиши вот это!

И он медленно произнес: «Гайятри» — стих, который могут слышать одни лишь высшие по рождению.

- Ачарья, я пишу, - кротко сказал царевич.

Быстро вывел он по пыли святой стих, изобразил не одним, а многими начертаниями священ­ный стих: Нагри и Дакшин, Ни, Мангаль, Пуруша, Ява, Тирти, Ук, Дарад, Сикьяни, Манна, Мадьачар; начертил его и на языке образов, и на языке знаков, на языке пещерных людей и приморских жителей, на языке поклонников живущих под землею змей и на языке поклонников огня и поклонников солнца, и на языке магов, и на языке горных жителей. Все различные письмена различных народов изобразил он своею тростью и прочел стих учителя на языках всех народов. И сказал Висвамитра:

— Довольно, перейдем к цифрам! Повторяй за мной, считай так, как я буду считать, пока дойдем до Лакх[2]: один, два, три, четыре, затем десятки, и сотни, и тысячи.

И вслед за ним назвал отрок единицы, де­сятки, сотни и не остановился на круглом лакхе; нет, он шептал дальше, до тех чисел, кото­рыми можно счесть все, начиная от зерен на поле и до самой мелкой песчинки.

Потом он перешел к катхе, к счету звезд ночных, к кати-катхе, счету морских капель, и далее к счету песчинок Ганга и к счету, едини­цами которого изображается весь песок десяти лакх Ганга. Затем пошли еще более громадные числа: сумма всех дождевых капель, которые, при ежедневном дожде, упадут на всю вселенную в тече­ние десяти тысяч лет, и, наконец, число, при по­мощи которого боги вычисляют свое прошедшее и будущее.

— Хорошо, — сказал мудрец, — если ты, благородный царевич, знаешь все это, то не научить ли мне тебя измерению длины?

— О, Ачарья! Будь милостив, - смиренно отвечал отрок, — выслушай меня: десять параманусов составляют парасукшну, десять же парасукшн образуют трасарену, а десять трасарен—одну пылинку, играющую в луче солнца; семь пылинок равняются кончику усика мыши; десять кончиков усика мыши образуют ликью, десять же ликий — юку, а десять юк равняются сердцевине ячменного зерна, что семь раз уложится в перехват туловища осы; затем идет зерно манго, затем зерно горчицы и далее зерно ячменя; десять зерен ячменя рав­няются суставу пальца; двенадцать суставов составляют пядень; затем идет локоть, жезл, длина лука, длина копья; длина лука, взятая двад­цать раз, называется «вздохом» и показывает пространство, какое может пройти человек, набрав воздух в легкие и ни разу не выдохнув его; сорок вздохов составляют округ; четыре округа равняются иожане. И, о учитель, если же­лаешь, я пересчитаю, сколько атомов может уме­ститься в иожане от одного ее конца до другого?