Очерки о традиции и метафизике

Если бы вещи, берущие свое начало на чисто человеческом уровне существования, не квалифицировались бы как традиционные, то в таком случае никогда бы не появилось никакой «философской» или «научной» традиции, о которых так часто сейчас говорят профаны; разумеется, что не было бы и «политической» традиции, которая невозможна, по крайней мере, там, где, как, например, на современном Западе, отсутствует всякая традиционная социальная организация. Вместе с тем это лишь некоторые выражения из тех, которые в наши дни используются повсеместно в качестве тех или иных искажений идеи традиции; понятно, что если «традиционалисты», о которых у нас уже шла речь, направляют свои усилия в одну из этих мнимых областей, то все их усилия оказываются в таком случае легко нейтрализованными и приводят к совершенно безобидным результатам. В действительности случается даже, что понятие «традиция» применяется к вещам, которые по своему происхождению настолько враждебны традиции, насколько это вообще возможно: часто говорят о «гуманистической» или «национальной» традициях, совсем не подозревая, что «гуманизм» [21]возникает именно как отрицание всего сверхчеловеческого, а образование «национальностей» являлось именно тем средством, при помощи которого была разрушена традиционная социальная организация средних веков. [22]Можно даже не удивляться, если однажды мы услышим о «протестантской» традиции, после чего остается только ожидать появление особой «традиции профанов» или, например, «революционной» традиции; в конце концов и материалисты вполне могут объявить себя защитниками традиции, которая включала бы в себя в таком случае вообще все вещи, принадлежащие прошлому. На том уровне умственного смешения, которого уже достигло большинство людей нашего времени, любые сочетания слов, самым очевидным образом несовместимых друг с другом, уже не вызывают ни у кого удивления, которое могло бы хоть на мгновение заставить задуматься об этой несовместимости.

Это позволяет нам сделать еще одно важное замечание: когда человек, заметив окружающий его хаос, который к настоящему времени, когда фаза максимальной консолидации мира уже пройдена, становится уже очевидным, хочет тем или иным образом ему противодействовать, то не будет ли самым лучшим способом сделать это противодействие неэффективным его переориентация на какую-либо из предшествующих и поэтому не столь далеко зашедших стадий того же самого процесса деградации, когда этот хаос еще не был столь заметен? Любой «традиционализм» должен естественным образом объявлять себя «антисовременным» движением, но, бесспорно, от этого он еще не перестает быть в той или иной форме зараженным чисто современными по своему происхождению идеями, только на этот раз взятыми на более ранней стадии собственного развития; в том мире, который мы называем современным, невозможны никакие отклонения, даже чисто случайные, поскольку от самого его начала и до наших дней все, что в нем происходит, следует друг за другом с неумолимой неизбежностью. Здесь можно добавить еще следующее: те силы, которые заинтересованы в дезориентации любого «противодействия» процессу деградации современного мира, удивительным образом совпадают в своих действиях с силами, проникающими внутрь организаций, еще хоть в самой малейшей степени сохраняющих свою связь с традиционными формами; и в том и в другом случаях достигается одинаковый эффект нейтрализации тех общественных институтов, которые при иных обстоятельствах могли бы оказать этим силам серьезное сопротивление. [23]Однако только о нейтрализации здесь говорить не приходится, так как эти институты рано или поздно кем-то умело сталкиваются между собой и вступают в отношения непрекращающейся борьбы, закономерно приближающей современный мир к окончательному распаду, против которого обе противоборствующие стороны вполне искренне выступают. В этих столкновениях встать на чью-либо сторону означает неизбежно оказаться одураченным, поскольку в реальности действия любого института современного мира, как бы он себя сам ни именовал, предопределены теми антитрадиционными влияниями, о которых мы выше уже сказали; в этих условиях вмешиваться в невидимо направляемую этими влияниями борьбу было бы равносильно тому, чтобы принять правила игры, исход которой заранее предопределен. Мы не хотим выводить отсюда некую общую закономерность, но все же должны констатировать, что данная борьба не имеет никакого отношения к истинным принципам традиционной организации общества, хотя именно эти принципы на первый взгляд и являются здесь предметом противостояния; никогда ранее не говорили столько о принципах, как это делают в наши дни, применяя это слово почти всегда к тому, что меньше всего этого заслуживает, и даже иногда к тому, что, наоборот, является отрицанием всяких принципов вообще. Мы видим здесь еще один пример злоупотребления словом в рамках все той же общей тенденции фальсификации языка, самым ярким примером которой является полное искажение смысла слова «традиция», к которому нам предстоит обратиться особо в следующем очерке.