|
рядом с собой на циновке. Прошло девять лет, и как бы ни принуждал [я] свое сердце думать, как бы ни принуждал снои уста говорить, уже не ведал, что для меня истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно; не ведал, что для других истинно, а что ложно, что полезно, а что вредно. Перестал [отличать] внутреннее от внешнего. И тогда все [чувства] как бы слились в одно: зрение уподобилось слуху, слух -- обонянию, обоняние -- вкусу. Мысль сгустилась, а тело освободилось, кости и мускулы сплавились воедино. [Я] перестал ощущать, на что опирается тело, на что ступает нога, о чем думает сердце, что таится в речах. Только и всего. Тогда-то в законах природы [для меня] не осталось ничего скрытого. ЯЯ Свет спросил у Hебытия: -- [Вы] учитель, существуете или не существуете? -- Hо не получил ответа. Вгляделся пристально в его облик: темное, пустое. Целый день смотри на него -- не увидишь, слушай его -- не услышишь, трогай его -- не дотронешься. -- Совершенство! -- воскликнул Свет. -- Кто мог бы [еще] достичь такого совершенства! Я способен быть [или] не быть, но не способен абсолютно не 6ыть. А Hебытие, как [оно] этого достигло? ЯЯ Младенец, родившись, способен овладеть речью и без великого учителя, [ибо] живет вместе с говорящими. ЯЯ Творящий Благо сказал Чжуанцзы: -- Ты говоришь о бесполезном. -- С тем, кто познал бесполезное, можно говорить и о полезном, -- ответил Чжуанпзы. -- Ведь земля и велика, и широка, а человек ею пользуется [лишь] в размере cвоей стопы. А полезна ли еще человеку земля, когда рядом с его стопою роют [ему] могилу влоть до Желтых источников? Бесполезна, -- ответил Творящий Благо. — 5 —
|