|
Впрочем, было бы ошибкой думать, будто освобождение "вне формы" (видеха-мукти) является более полным, нежели освобождение "при жизни" (дживан-мукти); если некоторые люди Запада совершали ее, то это всегда в силу чрезмерного значения, которое они придают телесному состоянию, и сказанное нами избавляет нас от необходимости и далее настаивать на этом4. Йогину больше нечего получать в дальнейшем, ибо он поистине осуществил "трансформацию" (т.е. переход за пределы формы) в самом себе, если и не внешним образом; и тогда для него имеет мало значения, что видимость формы еще присутствует в проявленном мире, поскольку для него отныне она не может существовать иначе, как в модусе иллюзорном. По правде говоря, это лишь для других видимости существуют подобным образом, без изменений по отношению к предшествующему состоянию, но не для него, поскольку теперь они неспособны ограничивать или обуславливать его. Эти видимости воздействуют на него и касаются его не больше, чем все остальное вселенское проявление. "Йогин, пересекши море страстей5, соединяется с Покоем6 и обладает во всей полноте высшим "Я" (безусловным Атманом, с которым он отождествляется). Отказавшись от тех удовольствий, которые даются бренными внешними вещами (и которые сами по себе суть всего лишь внешние и случайные модификации существа), и наслаждаясь Блаженством (Анандой – Ananda, которая есть единственная вечная и нетленная вещь и в которой нет ничего, отличного от высшего "Я"), он спокоен и безмятежен, как пламя под гасильником7, во всей полноте своей собственной сущности (которая более неотличима от Высшего Брахмы). Во время своего пребывания (видимого) в теле, он не подвергается никаким воздействиям свойств последнего, точно так же, как на небесный свод не воздействует то, что плывет в его лоне (так как, в действительности, он заключает в себе все состояния, но сам не заключается ни в одном из них). Познав все вещи (и тем самым будучи всеми вещами, не "различительно", но как абсолютная целокупность), он становится незыблемым, не подтвержденным воздействию преходящего"8. Нет, стало быть, и совершенно очевидно, не может быть никакой духовной ступени выше ступени йогина; последний, рассматриваемый в его сосредоточенности в самом себе, обозначается также как Муни (Muni), т.е. "Одинокий"9, не в обыденном и буквальном смысле слова, но тот, кто осуществляет в полноте своего существа совершенное Одиночество, которое не позволяет существовать в Высшем Единстве (точнее, мы должны были бы говорить о "не-Двойственности") никакому различению внешнего и внутреннего и ни какому-либо разнообразию за пределами принципа. Для него иллюзия "разделительности" исчезла окончательно, а вместе с ней и всякое смешение, порожденное невежеством (авидьей), которое создает и поддерживает эту иллюзию10, так как "вообразив вначале, что он есть индивидуальная "душа живая" (дживатма), человек устрашается (веря в некое существо, отличное от него самого) как человек, который, по ошибке11, принимает обрывок веревки за змею. Но его опасения рассеиваются, когда он убеждается, что, в действительности, он вовсе не эта "душа живая", но сам Атман (в его безусловной всеобщности)12. — 76 —
|