|
– Желаю вам всего хорошего. 98. Моторка Василия Васильевича бежит по реке, обгоняя лодки. За рулем стоит Гриша. Все облепили хозяина. Только Володя и Петя больше интересуются видами и берегами. Василий Васильевич . Это что ж такое! Григорий уезжает, Катя уезжает, и Иван уезжает. Это все вы наделали? Катя . Я. Василий Васильевич . Трагедия! В таком случае, возьмите и меня куда-нибудь. Я тоже хочу уехать. Володя (от борта громко). А мы не согласны! Василий Васильевич . Новости! С чем вы не согласны?! Володя . Чтобы вы уезжали. Василий Васильевич . Почему? Володя (сначала хотел назвать какую-то причину, но затруднился в ее определении и сказал смущенно). Это наше дело. (Более смело, в поисках поддержки.) Правда, Петя? Петя (совершенно серьезно). Конечно, это наше дело. Лена . И мое тоже дело. Василий Васильевич (смотрит на детей любовно-сердито). Вот видите! Кого вы мне оставляете! Это же изверги! 99. На военной моторке, далеко обогнавшей все остальные суда. У руля стоит краснофлотец. Тарасов и Борис на носу. Тарасов все время говорит сухо, вежливо, внушительно и в то же время с постоянным оттенком мужественной теплоты. Тарасов . Там мель? Борис . Глубина – 50. Тарасов . А ширина прохода? Борис . Метров двадцать. Тарасов . А с той стороны? Борис . Там нельзя пройти. Тарасов . Вы замечательно знаете реку. Борис . С детства на этой реке. Борис как будто забыл о своих переживаниях. Ему импонирует и военный катер, и тон Тарасов, и он поневоле отвечает так же вежливо-внимательно, обдумывая вопросы и совершенно забыв о каких бы то ни было фасонах. Некоторое время Тарасов молча смотрит на реку, уносящуюся под нос катера, и наконец говорит тем же тоном: – Я знаю о ваших неприятностях и о ваших ошибках. Молчите, прошу вас. Я предлагаю вам перейти на работу в мое управление. Будете всегда на реке – должность маленькая, но очень ответственная – проверка перекатов. Предупреждаю – терпеть не могу лени, позы, болтовни. И кроме того, матери должны помогать. Борис (смят словами Тарасова, но по привычке не может отказаться от хвастливого риторизма). Я очень благодарен, но… мать… разве это относится к службе. Тарасов . Да, относится. В Красной Армии не выносят хамов. Дадите ответ через полчаса. Борис замер перед настойчивым и красивым требованием Тарасова, но что-то подсказывало ему, что волынить и позировать больше нельзя ни минуты. Он серьезно глянул на Тарасова, снял фуражку: – Товарищ Тарасов! Я не знаю почему. Почему… так незаслуженно… Я страшно вам благодарен… — 281 —
|