|
В просторной столовой чай подается не богатый, не старомодный самоварный чай, не ради насыщения, а чай утонченный, почти символический, украшенный фарфором, кружевными салфетками и строгим орнаментом аскетического печенья. Чуточку томная, немножко наивная, изысканно-рыженькая хозяйка балованными маникюрными пальчиками дирижирует чаем. К чаю прилетают веселым роем имена артистов и балерин, игриво-проказливые новеллы, легкокрылые жизнерадостные эпизодики. Ну, а если к чаю подадут закуску и улыбающийся хозяин два-три тура сделает с графинчиком, тогда после чая снова переходят в кабинет, снова закурят, придавят на диване газетные листы, подомнут боками подушечки и, откидывая головы, захохочут над последним анекдотом. Разве это плохо? Кто его знает, но среди этих людей всегда вертится и заглядывает в глаза двенадцатилетний Володя, мальчик худенький и бледный, но энергичный. Когда очередной анекдот почему-либо запаздывает выходом, папа подает Володю, подает в самой миниатюрной порции. В театральной технике это называется «антракт». Папа привлекает Володю к своим коленям, щекочет в Володином затылке и говорит: – Володька, ты почему не спишь? Володя отвечает: – А ты почему не спишь? Гости в восторге. Володя опускает глаза на папино колено и улыбается смущенно – гостям так больше нравится. Папа потрепывает Володю по какому-либо подходящему месту и спрашивает: – Ты уже прочитал «Гамлета»? Володя кивает головой. – Понравилось? Володя и в этот момент не теряется, но смущение сейчас не у места: – А, не очень понравилось! Если он влюблен в… эту… в Офелию, так почему они не женятся? Они волынят, а ты читай! Новый взрыв хохота у гостей. Из угла дивана какой-нибудь уютный бас прибавляет необходимую порцию перца: – Он, подлец, алиментов платить не хочет! Теперь и Володя хохочет, смеется и папа, но очередной анекдот уже вышел на сцену: – А вы знаете, что сказал один поп, когда ему предложили платить алименты? «Антракт окончен». Володя вообще редко подается в таком программном порядке – папа понимает, что Володя приятен только в малых дозах. Володе такая дозировка не нравится. Он вертится в толпе, переходит от гостя к гостю, назойливо прислоняется даже к незнакомым людям и напряженно ловит момент, когда можно спартизанить: и себя показать, и гостей развеселить, и родителей возвеличить. За чаем Володя вдруг вплетает в новеллу свой звонкий голос: – Это его любовница, правда? Мать воздевает руки и восклицает: – Вы слышите, что он говорит? Володя, что ты говоришь?! — 4 —
|