|
Товарищи, эта логика не моя выдумка, это естественная логика, вытекающая из требований. Нельзя никаких требований предъявлять, если нет единого, сбитого по-настоящему коллектива. Если бы мне дали школу сейчас, я прежде всего сделал бы следующее. Я собрал бы учителей и сказал им: дорогие друзья, предлагаю делать так. Если учитель не согласен, то, несмотря на его высокую квалификацию, я бы сказал: уходите в другую школу. Девушке же восемнадцатилетней, если бы я видел, что она согласна со мной, сказал: вы еще неопытная, но у вас так горят глаза, что вы хотите работать, оставайтесь и работайте, а мы вам покажем. Настоящий коллектив – это очень трудная вещь. Потому что прав человек или не прав – эти вопросы должны разрешаться не для собственного гонора, не в личных интересах, а в интересах коллектива. Всегда соблюдать дисциплину, выполнять то, что неприятно, но нужно делать, – это и есть высокая дисциплинированность. Я считаю, что учителя одной школы должны быть в хороших отношениях между собой не только в школе, но и быть друзьями. Последний раздел – это отношение к родителям. Здесь мой старый опыт в железнодорожной школе пополняется работой в коммуне. Последние пять лет мне присылали школьников, которые в школе дошли, что называется, до ручки и мне отдавали этих ребят в качестве братьев. Эти дети, конечно, тяжелее беспризорных. У беспризорного все дороги сходятся на коммуне, на мне и на учительском коллективе. У этого – папа и мама. А у папы иногда автомобиль, ромб, патефон и деньги. Попробуйте взять в обработку такого. Это труднее. Приезжает с ромбом муж и жена без ромба (смех) и говорят: наш мальчик такой, что мы просто не знаем, что с ним делать. Это такой барин, мать поносит, постель не застилает, ничего не хочет делать, в школе тоже плохо учится, грубиян, а ещё взял и продал облигации. Возьмите его, пожалуйста, пусть поживёт у вас четыре месяца. Уехали, на одном договорились: не ходите к нам, не пишите нам и не переписывайтесь с мальчиком. И я поневоле пришел к необходимости быть в контакте с родителями. Средняя, старая и шаблонная норма вам прекрасно известна: вызывают родителей и говорят: вот ваш мальчик то-то и то-то сделал. Смотрят в глаза и думают: что родители с ним сделают? А у вас добродетельное выражение лица и вы говорите: конечно, бить не надо. Отец уходит, вы никому ничего не скажете, а в глубоких тайниках, скрытых даже от жены, думаете: вот хорошо, если бы он все-таки постегал мальчишку. У нас это нетерпимо, как всякое ханжество. Другая форма обращения к родителям. Для классного руководителя и директора ясно, что данная семья своего ребенка воспитывать не может. И тогда классный руководитель и директор что делают? Обычно они, хотя и пришли к убеждению, что семья воспитывать не может, идут в семью и начинают учить родителей, как надо воспитывать. — 415 —
|