|
— Простите меня, Божий Святые, но я, прочитав некоторые предсказания о будущем, был уверен, что в 1848 году будет конец мира. — Смотри на восток, — сказано было ему в ответ. И взглянул игумен Калинник на восток, и увидел в небесах некий, как он потом всем вокруг рассказывал, Божественный свет. А таинственные Посланники Небес молвили тем временем хором: — Смотри и познаешь тайну Провидения! По утверждению Каллиника, он с восторгом в сердце узрел в небе Святую Троицу — такой, какой она изображается на иконах. А под нею — большой светящийся пергамент, на котором было начертано крупными буквами "7500 лет от Адама". — Видишь, — опять хором изрекли Посланцы Небес громовыми своими голосами, — не в 1848 году — конец мира, но конец мира будет тогда, когда исполнится 7500 лет от Адама... Итак, немедленно начни строить монастырь. Взяв в руки Библию, несложно подсчитать, какой конкретно год по нашему летоисчислению приходится на 7500-ый от Адама библейского. Это будет 1992 год. Наш современник иеромонах Петроний взывал в 1991 году в этой связи из скита Продром с высоты Святой Горы Афон: — Встретим же год 1992-ой, а также то, что за ним последует, не со страхом и не с трепетом, но с благодарностью и верою... Встретили. А спустя двенадцать месяцев проводили под звон бокалов с шампанским. И — что? Где он, обещанный игуменом Каллиником "конец мира"?! Летом 1992 года по городам России стала разъезжать группа чрезвычайно, по нашим меркам, богатых пророчествующих азиатов из Южной Кореи во главе с неким Ким Те Сиком. Прорицатели останавливались в лучших номерах наших отелей, перемещались по стране только на самолётах и, выкладывая немалые суммы в долларах США, ангажировали крупнейшие концертные залы России. Попутно в газетах Владивостока и Хабаровска, Ростова-на-Дону и Киева, Москвы и Ленинграда, других городов печатались громадные, бросающиеся в глаза рекламные объявления. Российская публика громогласно зазывалась в них на вечера-встречи с желтолицыми проповедниками. Вход — бесплатный. Я побывал на одном таком "шоу" в помещении Театра Сатиры, что находится в самом центре Москвы. Владея английским, в частности, языком, я попытался там вступить в острую прямую, без помощи переводчика, полемику с корейскими вещунами, работавшими с залом через переводчика. По-русски они не знали ни слова. Увы, мне живо заткнули рот. — Вы пришли на проповедь, а не на дискуссию, — было решительным тоном заявлено мне на хорошем английском языке. — Вот и слушайте проповедь молча. — 9 —
|