|
Неудивительно поэтому, что не сохранилось ни одного образца символа веры, записанного в I веке; самый древний текст символа веры относится приблизительно к концу III века'. Необходимо отметить, что в 1911 г., когда я писал книжку 'Символы Таро', я пользовался современной английской колодой Таро, которая оказалась переделанной и во многих случаях изменённой в соответствии с теософскими толкованиями. Лишь в единичных случаях, где изменения казались мне совершенно необоснованными и искажающими идею Таро (как, например, в нулевой карте, Безумный), я воспользовался Таро Освальда Вирта по книге Папюса 'Цыганское Таро'. Впоследствии я перерисовал некоторые из своих 'картинок' в соответствии со старинными картами и Таро Освальда Вирта. Так говорил Заратустра, III. Это слово есть перевод греческого ?????, означающего 'искушение', 'соблазн'. Но русское слово 'прелесть', кроме своего первого значения 'обольщение', имеет много ассоциаций, связанных с его вторым значением 'очарование', 'красота'. Оно также ясно показывает характер опытных переживаний, предпочитаемых католицизмом и псевдо-оккультизмом, их внешнюю и формальную 'прелесть', противопоставленную внутреннему смыслу и содержанию. Здесь необходимо сделать одно замечание. Говоря о литературе, посвящённой снам, я не имею в виду так называемый психоанализ, т.е. теорию Фрейда и его последователей - Юнга, Адлера и других. Причина этого, во-первых, в том, что в то время, когда я заинтересовался снами, психоанализ ещё не существовал или был мало известен. Во-вторых, как я впоследствии убедился, в психоанализе нет и не было ничего ценного; ничто не заставит меня изменить мои выводы, даже если они противоречат психоанализу. Чтобы не возвращаться больше к этому вопросу, я хочу отметить, что и другие стороны психоанализа (а не только его неудачи в исследовании снов) так же слабы и зачастую вредны: они слишком многое обещают, и находятся люди, которые верят этим обещаниям - вследствие чего совершенно утрачивают способность отличать реальное от иллюзорного. Психоанализ сослужил психологии единственную службу: он сформулировал принцип необходимости всё новых и новых наблюдений в тех областях, которые до сих пор психологией не изучались. Но именно этому принципу сам психоанализ и не последовал, ибо, выдвинув на этапе своего зарождения ряд довольно сомнительных гипотез и обобщений, он на следующем этапе догматизировал их и таким образом пресёк какую бы то ни было возможность дальнейшего развития. Специфическая 'психоаналитическая' терминология, возникшая из этих догматических гипотез и превратившаяся в своеобразный жаргон, помогает нам распозновать приверженцев психоанализа и их последователей, как бы они себя ни называли и как бы ни старались отрицать связь между разными школами психоанализа и их происхождением из общего источника. — 444 —
|