У порога Нового Мира

Елена Ивановна покинула этот мир в 1955 году. В одном из своих последних писем она писала: "Не говорю об Учении Нового Века, ибо мало доросших сознанием, что Учение Живой Этики и есть Новое Провозвестие. Но и это придет. Будет время, когда Учение это станет мировым и ляжет основанием воспитания и появления нового человечества, нарождение которого ускорит мечту человечества об уничтожении смертельных заболеваний и достижении долголетия земного и появления человека в новой, утонченной оболочке**.

Собрала все свои пророческие сны и видения, получилась грандиозная картина, истинно Апокалиптическая".

_____________________________

* Рерих Е.И. У порога Нового Мира. С. 360.

** Там же. С. 446.

Письмо Е.И.Рерих З.Г. Фосдик от 7 февраля 1949 г.

СНЫ И ВИДЕНИЯ

Рукопись очерка "Сны и видения" хранится в рукописном отделе Международного Центра Рерихов (МЦР). Для публикации взят наиболее полный, авторизованный машинописный вариант. Отдельные части создавались в разное время, и лишь в 1949 году Елена Ивановна собрала их вместе. Об этом она пишет в письме З.Г. Фосдик от 7 февраля 1949 года.

31 января (ст. с.) 1879 года в С[анкт]-Петербурге, в доме на Сергиевской ул., в семье архитектора-академика Ивана Ивановича Шапошникова и его жены Екатерины Васильевны, урожденной Голенищевой-Кутузовой (прав[нучки] фельдмаршала кн[язя] Смоленского), родилась дочь, названная Еленой*. Появление на свет этой девочки было нежелательно темным силам, и меры были приняты, чтобы пресечь ее рождение. Во время этой беременности мать страдала мучительными приступами тошноты и рвоты; чтобы облегчить их, она начала принимать разные лекарства, часто без ведома врача, и в результате - она опасно занемогла. По совету врачей ее спешно увезли в поместье родителей в Псковской губернии, где продолжительное время мать оставалась настолько слабой, что не могла ходить и целыми днями лежала на диване в комнате, где висела большая картина "Моление о Чаше". Она полюбила эту картину и часто впоследствии вспоминала, жалея, что не увезла ее тогда с собой, и даже уверяла, что в профиль с распущенными волосами девочка напоминает ей Облик, запечатленный на картине.

(Девочка родилась настолько темной из-за сильнейшей желтухи и [с] такими темными волосами, что отец прозвал ее "калабрской разбойницей", прозвище это применялось и потом, наряду с другими, отнюдь не смущая девочку, привыкшую к ласковым шуткам отца.)** Физически девочка развивалась нормально, даже ускоренным темпом, ибо уже десяти месяцев начала ходить и говорить. Рано начала проявлять большую чувствительность и чуткость к малейшим оттенкам речи и проявлениям резкости и несправедливости. В трехлетнем возрасте начались приступы необъяснимого плача, который переходила неистовый крик. Ничто и никто не мог утешить ее. Не помогали и угрозы и устрашения. Приступы эти так же внезапно прекращались, как и начинались. Явление это стало постепенно слабеть и к пятилетнему возрасту совершенно прекратилось.