В отличие от многих выдающихся ученых Пенроуз размышляет перед тем, как отвечать, и делает это, даже когда говорит.
— Не думаю, что мы подошли близко, — медленно
произнес он, глядя в окно своего кабинета, — но это
не означает, что дело не пойдет быстрее на каком-то
этапе.
Еще поразмыслив, он продолжил:
— Наверное, можно только предполагать, что Ответ
вообще есть, хотя, возможно, это слишком пессимис
тичный подход.
Последнее утверждение заставило меня застыть на месте.
- Что пессимистичного в том, — спросил я, — что
человек, пытающийся найти истину, считает ее дости
жимой?
- Раскрытие тайн — великолепное дело, — ответил
Пенроуз. — Но если бы их все каким-то образом рас
крыли, то жить стало бы скучно.
Он усмехнулся, словно понял странность своих собственных слов3.
Спустя некоторое время после того, как я уехал из Сиракьюса, я задумался над словами Пенроуза. Возможно ли, что наука придет к концу? Могут ли ученые узнать все, что можно узнать? Могут ли они снять со Вселенной покров тайны? Мне было сложно представить мир без науки, и не только потому, что от нее зависит моя работа. Я стал писать о науке в основном потому, что считал науку — чистую науку, поиск знаний ради знаний — самым благородным и самым значимым из всех человеческих занятий. Мы здесь для того, чтобы выяснить, почему мы здесь. Какая еще цель достойна нас?
Я не всегда так увлекался наукой. В колледже я пережил этап, когда считал литературную критику самым захватывающим из всех интеллектуальных занятий. Однако как-то ночью, после большого количества
8
чашек кофе и многих часов, потраченных на изучение очередной интерпретации «Улисса» Джеймса Джойса, я пережил кризис веры. Очень умные люди на протяжении десятилетий спорили о значении «Улисса». Но одним из постулатов современной критики и современной литературы является следующий: все тексты «ироничны» — у них множество значений и нет ни одного окончательного4. «Эдип-царь» Софокла, «Ад» Данте и в некотором роде даже Библия просто «морочат голову», и их нельзя понимать буквально. Споры по поводу смысла никогда не могут быть разрешены, так как единственным истинным смыслом текста является сам текст. Конечно, этот постулат относится также и к критике. Ты бесконечно возвращаешься к интерпретациям, ни одна из которых не является последним словом. Но все тем не менее продолжают спорить! С какой целью? Чтобы доказать, что ты умнее, проницательнее других? Тогда, в колледже, мне все стало казаться бессмысленным.
— 3 —