Как возможно творческое мышление?

Определенного прогресса, как нам представляется, можно будет достичь, если различные компоненты мыслительной активности человека удастся понять в их исторической взаимосвязи и взаимообусловленности. Для этого мы попытаемся реконструировать логику их формирования в филогенезе.

Подобная реконструкция, мы надеемся, позволит по-иному взглянуть на достаточно устоявшиеся вещи. Кроме того, попытка понять, как в результате естественноисторического развития одни компоненты мыслительной способности человека зарождались и вызревали в рамках других, поможет установить, какие черты ис­ходной формы восприятия "наследуются" и каким образом они трансформируются в филогенетически более поздних способностях. Все это даст возможность видеть, как мышление оперирует различными пластами системы личностных смыслов (включая те, которые содержат компоненты общечеловеческого и индивидуального опыта), используя при этом механизмы, сформировавшиеся в ходе эволюции человека.

Безусловно, такого рода реконструкция не претендует ни на полноту, ни на завершенность картины. Это не более чем один из возможных подходов к пониманию эволюции мышления и языка.

Поскольку в монографии предпринимается попытка проанализировать природу творческого мышления как комплексного,

многопланового феномена, отдельные параметры которого исследуются в рамках самых различных дисциплин (когнитивной психологии, психофизиологии, психолингвистики, культурной ан­тропологии, социобиологии и др.), постольку при ее написании возникли трудности определенного порядка. Они были обусловлены тем, что каждая из упомянутых областей научного знания имеет свой категориальный аппарат, свое видение поля исследования, свои устоявшиеся методы решения задач, свои приоритеты и т.п. Создать какой-то универсальный язык, на который бы достаточно корректно "переводились" языки этих наук и который позволял бы одинаково эффективно обсуждать все асts

Аспекты проблемы творческого мышления, не представлялось возможным. Поэтому в работе (в какой-то степени неизбежно) проявились недостатки, связанные с необходимостью использовать сходные понятия для обозначения более или менее серьезно различа­ющихся сущностей (например, понятие "смысла" в формальной логике, в лингвистике и в психологии). Чтобы уменьшить отрицательные последствия такой категориальной неопределенности, мы старались в тех случаях, когда это не было ясно из контекста, уточнять, какое из возможных пониманий имеется в виду.

Кроме того, обращение к данным различных наук потребовало некоторых предварительных пояснений. У людей, хорошо знакомых с соответствующей областью исследования, подобные пояснения порой вызывают ощущение затянутости. Однако предварительное обсуж­дение монографии показало, что представителями иной дисциплины те же объяснения зачастую оцениваются как недостаточно подробные.