Искусство толкования. Часть 2.

«Если «Вишневый сад» - комедия («местами даже фарс»), то в ней осмеяны не гипертрофия чувства собственного дос­тоинства (как в «Чайке») или духовность средств, не соответ­ствующих цели (как в «Трех сестрах»), а сама мелочность духовности - ее бесплодность, бесполезность. В Лопахине и Варе меньше духовности, чем в Раневской, Гаеве, Ане и Тро­фимове, у которых духовность либо мелочна, либо отвлечен­но-мечтательна. А доброжелательность Лопахина, хотя и не велика, но действенна, практична. Комедия легкомыслия есть в то же время и комедия непрактичности. Может быть, имен­но поэтому она «даже фарс». Смехом она обесценивает ду­ховность самую обаятельную, но совершенно бесплодную. В этом духовность самой комедии. Она выступает тем полнее и ярче от противного, чем больше в ее актерском исполнении будет увлеченности мелочами.

«Дядю Ваню» Чехов назвал «сценами из деревенской жиз­ни». В сценах этих происходит расплата за напрасно прожи­тые годы труда, за длинный шлейф забот и бескорыстной деятельности во имя идеальной цели - науки. Она олицетво­рена в авторитетном профессоре Серебрякове. Но вдруг ока­залось, что ученость его фиктивна. А расплачиваться прихо­дится тем, кого Станиславский назвал «идейными борцами с ужасной русской действительностью». Расплата за жертвенное служение ложному идеалу, крушение идеала могут быть не только драмой, но и трагедией. Вспомним «трагедию веры» Топоркова-Оргона в комедии Мольера. Но там комедия оста­валась комедией. Топорков-Оргон бегал на четвереньках (буквально!) через всю сцену под хохот зрительного зала за своим кумиром до его падения с пьедестала. Оргон Топорко­ва расплачивается за собственную наивность, простоту, довер­чивость. Войницкий не похож на Оргона. Чехов говорил о нем: «Послушайте, у него же чудесный галстук, он же изящ­ный, культурный человек. Это же неправда, что наши поме­щики ходят в смазанных сапогах. Они же воспитанные люди, прекрасно одеваются в Париже. Я же все написал» (Цит. по:

252, стр.309). Доверчивость такого человека трудно оправдать наивной и слепой верой.

В Художественном театре пьеса толковалась как драма зря загубленной жизни культурных, образованных людей. А может быть, ее можно толковать как комедию самопожертвования? Способность к самопожертвованию - яркое проявление духов­ности в потребностях человека. Так отдавали свою жизнь за Родину, за победу, за жизнь командира герои Отечественной войны. Жертвы, приносимые заведомому злу, лжи, обману, отвратительны, как и служение им. Жертвы, приносимые по недоразумению, досадны. Жертвы, приносимые кумиру, лож­ность, ничтожество, недостойность которого могли быть ясно до их принесения, комичны. Если «Дядя Ваня» - комедия, то она должна вести к удовлетворению идеальных потребностей зрителей от противного. В «Дяде Ване» утверждение истинных идеалов осуществляется осмеянием служения ложным кумирам. Причем, как всегда в искусстве, не логикой аргументов, а образами, предназначенными для непосредственного живого созерцания. Как во всех комедиях, это достигается формиро­ванием ложной версии в предынформированности зрителей.