|
Если быть до конца объективным, все победители были удивительными тружениками. Порой объемы проделанной ими работы выглядят сказочными: Карл Маркс оставил пятьдесят пять томов трудов, Лев Толстой семь раз переписал «Войну и мир» (в то время как не всякий обыватель может это произведение прочитать), Пикассо писал едва ли не по картине в день. Джек Лондон силой воли научился вводить себя в состояние творческого вдохновения. Чтобы успеть проделать такой колоссальный по объему труд, они должны были демонстрировать поистине дивную самоорганизованность. Одной из отличительных черт большинства из гениальных личностей является их способность работать везде, где бы они ни находились – в ссылке, тюрьме, путешествии, на отдыхе, в театре, в общественном транспорте. А также умение настроиться на рабочую волну, независимо от неблагоприятных внешних факторов. Приступая к реализации идеи, они учились урезать свои желания и потребности до неестественного минимума, без сожаления отбрасывая все, что не относилось к реализации идеи. Многие из них десятилетиями жили отшельниками, довольствуясь лишь мизерным набором необходимого – того, что позволяет поддерживать биологическую жизнь. Не заботясь о таких мелочах, как быт, одежда, или даже о том, как они выглядят на людях. Ван Гог работал с фанатизмом безумца, довольствуясь в течение большей части своей жизни голодным пайком. Его нормальной одеждой были лохмотья, но от этого нисколько не страдала самооценка творца. Он не прекращал «рисовать без перерыва» даже тогда, когда вследствие отсутствия витаминов у него начали выпадать зубы и кровоточить десны. Джек Лондон приучил себя к пятичасовой норме сна, и короткий отдых стал достаточным для пополнения сил. Однажды выйдя на литературную ниву, он до последнего для сохранил на редкость высокий темп работы, не позволяя себе отдыхать от печатной машинки почти ни единого дня. В некоторые периоды творчества этот писатель трудился, словно каторжный, по четырнадцать‑шестнадцать часов в сутки. Такая работа могла бы свалить с ног кого угодно, но только не его. Он засыпал обессиленный, с одной мыслью – добиться успеха, и с этой же мыслью просыпался, чтобы снова включиться в борьбу. Стоит ли удивляться, что он сумел стать одним из наиболее известных авторов мировой классики. Микеланджело мог сутками находиться подле своего будущего творения, пока решение не являлось к нему, словно снисходительный подарок небес. Он работал до полного изнеможения и прерывался лишь тогда, когда опухали ноги или его валила какая‑нибудь болезнь. Камень в конце концов сдавался пред напором настойчивого искателя совершенного образа. Ньютон провел три десятилетия затворнической жизни в Кембридже, в течение которых ничто, кроме собственных опытов или размышлений над их результатами, не могло взволновать его разум. В этот период жизни он не замечал даже того, в каком одеянии он посещает столовую, и оставался равнодушным к плохо скрываемым насмешкам окружающих по поводу его странного туалета. Такая работа сродни движению изолированного от мира землекопа, намеревающегося достигнуть центра Земли. Наполеон довольствовался четырьмя‑пятью часами сна и привык к этому. К высшей власти он подкрадывался осторожно, как молодой лев к еще сильной добыче. Но он всегда действовал, искал новые и новые способы воздействия на тех, кто был могущественнее его в конкретный отрезок времени. — 373 —
|