|
[15] Техническая проблема, связанная с тем, как авторитет заявляет о своей легитимности, заслуживает серьезного внимания. Допустим, юноша получает письмо, в котором сказано, что это повестка от призывной комиссии. Из чего видно, что это и впрямь повестка, а не чей-то розыгрыш? Или даже так: из чего видно, что когда молодой человек приедет в лагерь, указанный в письме, встреченные им люди в хаки и впрямь будут иметь право распоряжаться его жизнью? А вдруг это гигантская мистификация, осуществленная группой безработных актеров? Подлинный авторитет понимает, насколько легко имитировать признаки власти, и держится начеку, опасаясь самозванцев. Неслучайно так строги наказания за ложное притязание на авторитет. [16] Допустим, экспериментатор перемещался бы из одного частного дома в другой (с разрешения их владельцев), избирая для опыта гостиные этих домов. Его начальственная аура существенно поблекла бы вне лабораторной обстановки, которая обычно подкрепляет его статус. [17] О понятии «зоны безразличия» см. Herbert A. Simon, Administrative Behavior: A Study of Decision-Making Processes in Administrative Organizations. New York: The Free Press, 1965. [18] Данную ситуацию хорошо иллюстрирует роман Германа Воука «Бунт на “Кайне”» (1952). Когда командир глуп, это в порядке вещей. Многие начальники отлично справляются, даже будучи некомпетентными. Проблема возникает лишь в том случае, когда авторитет, пользуясь своим положением, навязывает более толковым подчиненным ошибочную линию действий. Глупые начальники подчас могут быть весьма эффективными и иметь популярность у коллектива, пока отдают инициативу в руки талантливых подчиненных. «Бунт на “Кайне”» иллюстрирует и два других момента. Во-первых, даже если командир некомпетентен, бросить ему вызов очень сложно. Корабль чуть не затонул из-за неадекватных действий Квига, но Вилли и Кейт захватили контроль над ним лишь ценой колоссального внутреннего стресса и переживаний. Во-вторых, хотя бунт выглядит абсолютно нормальным в данной ситуации, принцип авторитета столь глубок, что автор — устами Гринвальда — во внезапной и драматической концовке ставит под сомнение нравственную основу бунта. [19] В книге «Психология масс и анализ человеческого “Я”» (1921) Фрейд отмечал, что человек подавляет собственные функции супер-эго, давая лидеру полное право решать, что хорошо, а что плохо. [20] В своем блестящем анализе социальных иерархий Кёстлер замечает: «Я неоднократно подчеркивал, что эгоистические импульсы человека несут значительно большую историческую опасность, чем интегративные тенденции. Проще говоря, индивид, который слишком агрессивно утверждает себя, навлекает на себя наказание общества; он ставит себя вне закона, выпадает из иерархии. Верующий же еще сильнее встраивается в общество; он входит в лоно церкви, партии или какой-либо иной социальной ячейки, которой полностью придает свою идентичность». См. Arthur Koestler, The Ghost in the Machine (New York: The Macmillan Company, 1967), Part III, “Disorder,” p. 246. — 126 —
|