|
Следующий признак терроризма представляется парадоксальным, но убедительно доказывающим, что терроризм является не только «социологическим феноменом» исполнителей и пропагандируемого ими «Дела» («Чуда»). В соответствии с внутренним характером терроризма, а именно с его кровавой жестокостью вне всяких правовых норм, терроризм никогда не может стать подлинно «популярным». Наоборот, при отсутствии влияния государства и средств информации, население в основном спонтанно и настойчиво отвергает террористические покушения и их террористических инициаторов (хотя история терроризма 19 века в России показывает, что ситуация может сложиться с точностью до наоборот). Кроме того, террористические покушения почти всегда дискредитируют пропагандистски представляемое их зачинщиками «Дело» («Чудо») в среде потенциальных «жертв» (пример: потеря поддержки населением деятельности ИРА в Ирландии, «чеченофобия» в России или завершение деятельности «Аум Синрике» в Японии). По своей сущности терроризм совершенно не достигает цели как средство получения политической поддержки какой-то части населения и даже тем более большинства населения. Но достаточно часто цель терроризма не получить поддержку общества, а заставить «врагов» принять свои требования под угрозой террора. Современный терроризм выходит за рамки категории «гражданской войны», в которой многочисленные политические силы насильственно борются за достижение власти внутри государства, но при этом рассчитывают на поддержку возможно большего числа населения. Современный терроризм может дестабилизировать и ослабить государство и экономику. Современные культы в отличие от терроризма ослабляют государство и общество, причем упор делается на общество. Государственная, хозяйственная и культурная элита может быть запугана, и ее дееспособность может быть существенно заморожена. Государство может быть разрушено. Именно террор послужил толчком к развалу Российской империи. Если принять терроризм, как форму малой (скрытой) войны, то, согласно определению Клаузевица, терроризм должен быть «продолжением политики другими средствами». Однако терроризм представляет собой не насильственное «продолжение» пропагандируемого террористами политического «Дела» («Чуда»), а «служит» политическим целям или государственным интересам «заинтересованных третьих лиц». Культы тоже служат ненасильственным «продолжением» интересов третьих лиц на территории стран, где их деятельность не является традиционной. В этом смысле вполне уместно использовать понятия терроризма, деструктивной деятельности и «суррогатных военных действий» как синонимы (в рамках этой статьи). Терроризм, как и деятельность «деструктивных организаций» является косвенным потенциально высокоэффективным способом дестабилизации и ослабления враждебного государства, не переходя порога открытой враждебности (военных действий). Культы при условии контроля ими определенных социальных групп легко могут влиять и принимать участие в экономике и политике государства. Уже достаточно часто во время муниципальных и региональных выборов в Поволжье многие из кандидатов, оказываются представителями культов (как правило, это саентологи). В некоторых городах-миллионниках тысячи приверженцев того или иного культа готовы проголосовать за того кандидата, которого укажет «гуру», и это страшнее (для государства) чем террористический акт[5]. — 5 —
|