|
— Я больше ни за что не подойду к этому проклятому обезьяннику, — ругался Даки, — мое норковое пальто до сих пор пахнет обезьяньей мочой. Боско Сэм расхохотался. — Что тебе от меня нужно? — спросил Даки. — Выкладывай побыстрее, дружок, я уже два часа назад должен был быть на записи, меня и так уже задержала одна блондинка. — Даки, мой мальчик, мы же с тобой договорились! — Да, конечно, никто и не спорит. Боско Сэм вынул плитку шоколада и медленно стал ее разворачивать. — Наш договор состоял в том, что я прощаю тебе двести тысяч долга, а ты берешь на себя ликвидацию всего семейства Бассалино. Не так ли? — Да, это так. — Ну хорошо, допустим Фрэнк Бассалино — это твоих рук дело. А как с другими? — Послушай, ведь самой важной фигурой был Энцио. Или нет? Лерой сделал грандиозную работу. — Свора взбесившихся собак вцепилась в его зад. После того, что от него осталось, его не узнала бы и родная мать. Я видел это на фотографиях в полиции, где у меня хорошие связи. — А в чем, собственно, дело? — А дело в том, что прежде чем взлететь на воздух, Энцио был уже мертв. Его сначала застрелили, а потом закололи ножом, просто как бы ради удовольствия. Соображаешь? Даки облизал губы. — Не совсем. — Анжело Бассалино погиб в автокатастрофе. Ник жив и здоров, разгуливает по Лос-Анджелесу. А поэтому ты по-прежнему должен мне двести тысяч. — Замолчи на секунду. Не имеешь ли ты в виду… Боско Сэм оборвал его на полуслове: — Вместе с процентами это будет ровно двести тысяч. Я даю тебе только два дня. — Но это же нечестно, — взмолился Даки. — Подумай только… — Что значит нечестно, я как раз очень честен, предупреждая тебя. Думаю, тебе не надо объяснять, что иначе может случиться. Два дня — это даже великодушно с моей стороны. — Подлец! Ты мне еще в школе завидовал, дерьмо! Я верну тебе твои паршивые деньги. Боско кивнул. — Все правильно, мальчик, все правильно. Гони наличными и не позже шести вечера сегодня. — Он сунул шоколад в рот и смотался. Даки вспотел: до шести вечера он ни при каких условиях не сможет собрать этих денег — двести тысяч долларов! — ни за что не сможет. 50 — Тот мерзавец, который подходит к тебе с расстегнутой ширинкой, чтобы поиметь тебя, разве захочет он работать рядом с тобой? Разве допустит, чтобы тебе платили столько же, сколько ему, за ту же работу. И ты думаешь, этот грязный кобель, который смотрит на тебя жадными глазами и зубоскалит о тебе со своими дружками, допустит равноправия? — 297 —
|