Тайна рун

Поскольку в древние времена —да и до сих пор — существует много сотен рунических зна­ков-символов, их точное число не может быть окончательно определено. Однако, только око­ло тридцати из этого множества знаков вошло в употребление в качестве букв, т.е. в качестве зна­ков алфавитного письма. Таким образом к наше­му времени из древних символов-знаков про­изошли две основных группы: «руны-буквы» и «руны-иероглифы», каждая из которых развива­лась своим собственным путем после того, как было полностью завершено деление на две эти группы. В свое время все эти символы были ру­нами, но теперь только «руны-буквы» сохранили свое название и предназначение, в то время как «руны-иероглифы» после формирования алфа­витного письма не осознавались уже как знаки письменности. Посему далее я буду называть их «священными» или «иероглифическими знаками». Можно отметить, что само слово «иероглиф» уже существовало в раннем арийском языке как «hiroglif» и имело уникальное значение уже тог­да, когда греческого языка еще и не существо­вало*.

«Руны-буквы», которые из соображений крат­кости я буду называть в дальнейшем просто «ру­нами», остановились в своем развитии и сохрани­ли не только простые линейные формы, но и однослоговые имена. «Священные знаки», напро­тив, постоянно развивались, и в конечном итоге их древняя линейная форма приняла вид изысканного

* Свое мнение о значении «древнеарийского» слова hiroglif фон Лист приводит ниже, после описаний рун.

и сложного орнамента. Кроме того, они подвергались и множеству изменений по мере того, как понятия, которые они символизирова­ли —да символизируют еще и в наши дни — раз­вивались и совершенствовались вместе с самим языком.

В эддическом «Перечислении рун Одином» восемнадцать рун используются в роли «письмен­ных знаков», хотя и сохраняют отчасти значение «священных знаков» — в том же смысле, что и поздние «волшебные знаки». В данной книге пред­лагается толкование этой магической песни, на основе которого может быть далее разгадана ос­новная загадка рун.

Ни одна из песней Эдды не дает столь же ясного, как «Перечисление рун Одином», пони­мания того аспекта арийской философии, ко­торый связан со взаимоотношениями между телом и душой, между Богом и Всем.*, наконец, между Всем и человеком. Бесконечно эволюци­онирующая личность остается сама собой, ос­тается неизменной, проходя через циклы рож­дения, бытия и смерти для нового рождения. В этом смысле «Речи Высокого» — песнь, содер­жащая «Перечисление рун Одином», — рисует его как некое таинство, как зеркальное отражение Всего и личности.