|
– Ладно, погодите, – пообещал мсье Мишель, – я их непременно поймаю. Заинтригованный этим происшествием, Риэ решил начать визиты с внешних кварталов, где жили самые бедные его пациенты. Мусор оттуда вывозили обычно много позже, чем из центра города, и автомобиль, кативший по прямым и пыльным улицам, чуть не задевал своими боками стоявшие на краю тротуара ящики с отбросами. Только на одной из улиц, по которой ехал доктор, он насчитал с десяток дохлых крыс, валявшихся на грудах очистков и грязного тряпья. Первого больного, к которому он заглянул, он застал в постели в комнате, выходившей окнами в переулок, которая служила и спальней и столовой. Больной был старик испанец с грубым изможденным лицом. Перед ним на одеяле стояли две кастрюльки с горошком. Когда доктор входил, больной, полусидевший в постели, откинулся на подушки, стараясь справиться с хриплым дыханием, выдававшим застарелую астму. Жена принесла тазик. – А вы видели, доктор, как они лезут, а? – спросил старик, пока Риэ делал ему укол. – Верно, – подтвердила жена, – наш сосед трех подобрал. Старик потер руки. – Лезут, во всех помойках их полно! Это к голоду! Риэ понял, что о крысах говорит уже весь квартал. Покончив с визитами, доктор возвратился домой. – Вам телеграмма пришла, – сказал мсье Мишель. Доктор осведомился, не видал ли он еще крыс. – Э-э, нет, – ответил привратник. – Я теперь в оба гляжу, сами понимаете. Ни один мерзавец не сунется. Телеграмма сообщала, что завтра прибывает мать Риэ. В отсутствие больной жены дом будет вести она. Доктор вошел к себе в квартиру, где уже ждала сиделка. Жена была на ногах, она надела строгий английский костюм, чуть подкрасилась. Он улыбнулся ей. – Вот и хорошо, – сказал он, – очень хорошо. На вокзале он посадил ее в спальный вагон. Она оглядела купе. – Пожалуй, слишком для нас дорого, а? – Так надо, – ответил Риэ. – А что это за история с крысами? – Сам еще не знаю. Вообще-то странно, но все обойдется. И тут он, комкая слова, попросил у нее прощения за то, что недостаточно заботился о ней, часто бывал невнимателен. Она покачала головой, словно умоляя его замолчать, но он все-таки добавил: – Когда ты вернешься, все будет по-другому. Начнем все сначала. – Да, – сказала она, и глаза ее заблестели. – Начнем. Она повернулась к нему спиной и стала смотреть в окно. На перроне суетились и толкались пассажиры. Даже в купе до- ходило приглушенное пыхтение паровоза. Он окликнул жену, и, когда она обернулась, доктор увидел мокрое от слез лицо. — 7 —
|