|
Однажды, особенно остро ощутив свое одиночество, Абхай написал стихотворение на бенгальском, которое назвал «Вриндавана-бхаджана». Первые строфы этого стихотворения запечатлели его размышления над собственной судьбой. 1 Я живу в одиночестве во Вриндавана-дхаме. Здесь, в ее уединении, многое становится ясным. У меня есть все — жена, сыновья, дочери, внуки... Но нет денег, и потому все это не имеет смысла. Кришна показал мне истинный лик материальной природы. Он сделал так, что теперь Все это кажется мне безвкусным. Йасйахам анугрхнами харишйе тад-дханам шанаих: «Того, кто особенно дорог Мне, Я постепенно лишаю всех его богатств». Откуда мне было знать, что моя бедность — Это милость Всемилостивого? 2 Видя, что у меня нет ни гроша, Жена, братья, друзья и родственники Отвернулись от меня. Но я смеюсь над своей бедой, Сижу в одиночестве и смеюсь. Люблю ли я кого-нибудь в этой майя-самсаре? Куда ушли так любившие меня отец и мать? Где сейчас все мои предки, где весь наш род? Кто даст мне знать о них, скажите кто? Все, что осталось от них, — Лишь длинный список имен. Однажды ночью Абхаю приснился удивительный сон. Этот сон уже несколько раз снился ему еще тогда, когда он жил вместе с семьей. Во сне к нему пришел Шрила Бхактисиддханта Сарасвати, каким его знал Абхай, — высокий, худощавый ученый-санньяси, явившийся прямо из духовного мира, из личного окружения Кришны. Он окликнул Абхая и жестом велел следовать за ним. Он звал его снова и снова. Он просил Абхая принять санньясу. «Ты должен стать санньяси», — настаивал он. Абхай проснулся в изумлении. Он подумал, что этот сон непосредственно связан с тем указанием, которое он получил от Бхактисиддханты Сарасвати во время их первой встречи в Калькутте. Позднее его духовный учитель повторил то же указание в своем письме: ты должен проповедовать на английском языке и распространять сознание Кришны на Западе. Той же самой цели будет служить и санньяса, иначе духовный учитель не стал бы просить его об этом. В ведическом обществе мужчина по достижении пятидесяти лет должен оставить семью, дать обет отречения от мира и стать монахом, санньяси, посвятив остаток своих дней молитвам, прославлению Господа и проповеднической деятельности. Абхай решил, что духовный учитель говорит ему: «Прими санньясу, и тогда ты сможешь исполнить возложенную на тебя миссию. Раньше было не время». Абхай все тщательно взвесил. Принимая санньясу, вайшнав посвящает свое тело, ум и речь служению Верховной Личности Бога и отрекается от всех других видов деятельности. Абхай уже шел по этому пути, но чувствовал, что, приняв санньясу, он укрепит свое положение и получит дополнительный стимул для выполнения той великой задачи, которая ждала его впереди. Ведические традиции и пример жизни ачарьев прошлого свидетельствовали о том, что тот, кто хочет возглавить проповедническое движение, должен принять санньясу. Раньше Абхай противился этому, но теперь думал иначе. Он обратился за советом к своему духовному брату, Кешаве Махарадже, который жил в Матхуре, и тот настоял, чтобы Абхай принял санньясу немедленно. — 21 —
|