|
То, что жертвоприношение выступает в качестве одного из главных методов достижения внутреннего единства, показывает, сколь страстно индийское мышление искало выхода за пределы противоположностей и стремилось обрести абсолютную реальность, в которой противоречия примирены и дополняют друг друга. Все последующее развитие индийской духовности шло исключительно в этом направлении. Здесь кроется одна из причин отказа индийского мышления признавать какую-либо ценность за Историей: традиционное индейское общество лишено исторического сознания. Ибо, с точки зрения абсолютной реальности, Всемирная История - не более, чем один из частных эпизодов великой космической драмы. И, повторяем, Индия отказывалась придавать какое-либо значение тому, что с точки зрения индийской онтологии, выступает лишь проходящим аспектом частной ситуации - то есть тому, что сегодня мы называем "погруженностью человека в Историю." Андрогин в XIX веке Наверно, никто не будет оспаривать, что "Серафита" - одно из самых любопытных произведений, вышедших из-под пера Бальзака. И дело тут вовсе не в сведенборгианских теориях, которыми подсвечен этот роман, а в том, что Бальзаку, как никакому другому писателю, удалось раскрыть одну из самых серьезных тем, с которыми сталкивается антропология архаических обществ: тему андрогина, мыслимого как парадигматический образ совершенного человека. Позволим себе напомнить читателю сюжет этого романа и его главного героя. В замке, что граничит с деревенькой Джарвис, расположенной в Стром-фьорде, живет странное существо, исполненное изменчивой и меланхолической красоты. Кажется, что, подобно другим персонажам Бальзака, герой "Серафиты" скрывает некую ужасную "тайну", загадку, в которую не дано проникнуть окружающим. Однако эта "тайна" не имеет ничего общего с "тайной" таких бальзаковских персонажей, как Вотрен. Герой "Серафиты" вовсе не жертва роковых обстоятельств, приведших его к конфликту с обществом. Это создание, чья природа отлична от человеческой, и "тайна" его связана не с какими-то темными событиями прошлого, но с самой сутью его существа. Ибо любимая им и любящая его Минна видит в загадочном обитателе замка мужчину, глазам же влюбленного Вилфреда он предстает женщиной, Серафитой. Родители этого обладающего совершенством андрогина были учениками Сведенборга. И хотя их дитя никогда не покидало родной фьорд, не заглядывало ни в одну книгу, не беседовало с людьми учеными и не занималось искусствами, Серафит-Серафита демонстрирует изрядную эрудицию; умственные способности этого существа превосходят те, что отпущены простым смертным. В бальзаковских описаниях природы андрогина, его уединенной жизни и восторгов, что черпает тот в созерцании, сквозит какая-то трогательная простота. В целом же роман явно основан на учении Сведенборга и, более того, написан даже как иллюстрация и комментарий к его теории совершенного человека. Но едва ли бальзаковский андрогин принадлежит земле. Его духовная жизнь всецело обращена к небу. Серафит-Серафита живет лишь ради того, чтобы достичь очищения - и ради любви. И хотя Бальзак не проговаривает это с предельной ясностью, понятно, что Серафит-Серафита не может покинуть земной мир до тех пор, покуда не познает любовь. Возможно, в том-то заключается величайшая и драгоценнейшая из добродетелей: в любви двоих, принадлежащих к противоположным полам, когда эта любовь реальна - и воистину соединяет их. Существует любовь серафическая, но она - отнюдь не абстрактная любовь, не любовь "вообще". Андрогин Бальзака любит двух очень конкретных людей: тем самым он пребывает в очень конкретном и живом мире. Он вовсе не ангел, сошедший на землю, а совершенный человек, о котором сказано, что он - "существо, обладающее полнотой в самом себе". — 13 —
|