Игнатий Лойола. Учитель духовности

Следующее происшествие показательно для Иниго: Когда один знакомый спросил его, «как тот чувствует себя в тюрьме и удручает ли его то, что он находится в заключении, тот ответил: «… неужели тюрьма кажется Вам такой уж бедой? А я говорю Вам, что не сыщутся в Саламанке такие кандалы и такие цепи, которых я не желал бы ради любви к Богу» (РП 69). Через несколько дней все заключенные бежали из тюрьмы. Иниго и его товарищи добровольно остались в тюрьме, что вызвало большое удивление в городе. Это поведение показывает, что ради своей цели служить Богу, Иниго был готов принять на себя все трудности и даже искал бо?льших трудностей, если это ему казалось выражением или следствием бо?льшей жертвы Бога ради. Кроме того, это подчеркивает то, что Иниго столь безусловно признавал авторитет Церкви, что был готов подвергнуться наказанию, если он его заслуживал. Он считал, что церковный приговор есть выражение воли Божьей, и поэтому наказание, которому он бы подвергся, было бы делом Божьим, и он пострадал бы во славу Божью.

Иниго встал перед выбором: если он подчиниться решению суда и не будет различать между смертным грехом и простительным, то, по его мнению, он больше не сможет «помогать душам». Однако именно в этом он видел свое призвание, и с богословской точки зрения его учение не было уличено ни в какой ереси. Таким образом, у него оставался только один выход: он должен отправиться туда, где приговор суда не будет иметь юридической силы. Поэтому он решил продолжить свое образование в Париже. В пользу такого решения говорило еще и то обстоятельство, что в Алкале и Саламанке он едва ли мог серьезно учиться, так как все его время занимали пастырская деятельность и церковные дела. Он надеялся, что в самом знаменитом университете мира он сможет наконец-то спокойно и эффективно посвятить себя учебе.

Парижские университеты

Иниго отправился в путь «один и пешком» (РП 73). Его прежние товарищи не последовали за ним, так что он вновь мог рассчитывать только на самого себя. В феврале 1528 года он прибыл Париж. Ему было уже 37 лет.

Так как его прежнего образования было недостаточно для учебы в университете, Иниго снова в течение полутора лет пришлось изучать латынь и гуманистические дисциплины. Для этого он записался в коллегию Монтегю, в которой господствовала устаревшая система обучения. Ее дух был средневековым, а не возрожденческим. Дисциплина была суровой, а условия гигиены – ужасными. Благодаря одному благотворителю, Иниго нашел себе место в пансионе. По своему благодушию он доверил хранение всех своих денег одному из товарищей по учебе, который истратил их в течение весьма короткого времени. Поэтому Иниго должен был перебраться в госпиталь для бедных Сен Жак на улице Сен Дени, на другом берегу Сены. Так как ворота госпиталя утром открывались поздно, а вечером закрывались рано, а дорога до коллегии была долгой, Иниго не мог посещать все лекции. Первая лекция начиналась в пять часов утра! Иниго пытался получить место ассистента у какого-нибудь профессора, но это ему не удалось. В последующие годы он во время каникул отправлялся во Фландрию и просил там помощи у богатых испанских купцов.