|
«Тщились иудеи утаить воскресение Его, мздовоздавая страже (Мф 28:11–15)», пишет Илларион далее, «но, как Бога, познанием и ведением Его исполнились все концы земли». Потому что Он испокон был «чаяние народов (Быт 49:10)… и по рождестве Его прежде всех поклонились Ему волхвы (Мф 2:1-11), иудеи же убить Его искали (Ин 5:16–18; 7:1)». Трактат Иллариона имеет очевидную направленность пресечь попытки каким-либо образом «иудаизировать» христианство. «Ибо не вливают, – пишет митрополит Киевский, – учения благодатного в мехи ветхие, обветшавшие в иудействе, а иначе прорываются мехи, и вино вытекает (Мф 9:17)». Слово митрополита было, надо сказать, злободневно. Ведь иудаизм был религией хазарского каганата – врага Руси. Эту рабовладельческую империю сокрушил мечом в 965 году русский князь Святослав Хоробрый. Это была победа на поле брани. Владимир же Святой, сын Святослава, закрепляя отчий успех, дал русским и меч духовный против хазар: такое вероисповедание, которое затмевает веру противников «как мерцающую свечу – солнце» (говоря словами Иллариона). После Владимирова крещения Руси во Днепре хазары не могли уже похваляться, вводя в соблазн легковерных: мы, де, знаем закон, а вы суть «язычники»! Кстати, Владимир не давал своему народу никакой новой веры. Христа исповедал Руси за тысячелетие до него апостол Андрей, пройдя ее всю насквозь до крайнего Севера, как свидетельствует о том «Оповедь». Владимир лишь придал христианству статус государственной религии. Не искореняя при этом, как подчеркивает граф Михаил Толстой в книге «История Русской Церкви», ведической исконной основы верования. Русские волхвы от века предсказывали воплощение Даждьбога (Христа), и что Его родит Дева. То есть изменилась не вера, а только статус ее, и это изменение статуса было совершенно логично в свете политической обстановки времени. Илларион же закрепил деяние Владимира в Слове. И дал завет именно так всегда понимать это деяние – как противоядие от иудаизма – следующим поколениям. Они того и держались. Русь помнила предостереженья святых отцов и хранила чистоту веры. Поместный Собор 1504 года в Москве произнес анафему на «ересь жидовствующих» – так поименовала русская церковь учение евионитов, проникшее с иноземными купцами в Новгород. То есть тот Московский церковный собор, к чести его сказать, в точности повторил решение собора апостолов, бывшего в Иерусалиме в 49 году по рождении Христа. Итак, полтора тысячелетия и Восток, и Север бдительно стояли на страже, не позволяя отобрать знание об аутентичности (самоосновности и самотождественности) христианской веры. Лишь бойкое перо неуемного фантазера Запада послужило посохом, опершись на который беспочвенная эклектика евионитов начала шествие по странам и континентам. — 3 —
|