|
Я впервые узнал о Джерри от Пэт, когда она дала мне книжку «Радуга за тучами», которую написали ребята из Центра. С самим Джерри я сначала познакомился по телефону. Пэт позвонила ему, когда я занимался саморегуляцией в институте Менингера, чтобы узнать, не могу ли я участвовать в его психологической телефонной службе. Я с ним поговорил, и Джерри меня взял. Так это все и произошло. (Я здесь не хочу рассказывать про съемки, а то еще подумают про меня Бог весть что: мол, его показывали по телевидению и всякое такое). Потом мы стали общаться с другими ребятами, и я им тоже помогал. Мне это ужасно все нравилось, и я организовал свою собственную телефонную службу и назвал ее «Телефонная линия детской помощи». У меня был отдельный телефон со своим номером, который, кстати, сохранился до сих пор. Когда я организовал эту службу, первым человеком, который мне позвонил, была Терри Обердин. Ей тогда было восемнадцать лет. Мы с ней стали по-настоящему близкими друзьями. Терри очень добрый и отзывчивый человек. Мы не просто развлекались вместе – ходили в кино или играли в мяч, – мы вместе ходили в больницу к тяжело больным ребятам и навещали их дома. Первый, кого мы навестили, был мальчик по имени Эрик Босей. У него была опухоль мозга, ему только что сделали операцию. Ясное дело, что ему сбрили волосы и часть головы была лысой. Он этого слегка стеснялся, и это нам с Терри было понятно. В первый раз, когда мы пришли, мы немного поговорили и ушли, а неделю спустя пригласили Эрика сходить с нами в зоопарк. Он согласился, и в субботу мы отправились. У Терри была своя машина, и поэтому мы смогли поехать сами. Нам было очень весело, и мы говорили, что когда-нибудь съездим еще. Мы навещали Эрика еще несколько раз, но через какое-то время он снова лег в больницу. Когда мы пошли к нему туда, он очень неважно себя чувствовал. Ему действительно было очень плохо. Он ничего не мог есть, потому что его сразу выворачивало. Мы немножко там побыли и поговорили, но Эрику на самом деле было не до нас. Он просто качал головой. Ну, тогда мы ушли, а через несколько дней Эрик умер. Пожалуй, я переживал это сильнее, чем когда мне сказали про мою опухоль. Хорошо, что можно было говорить об этом с Терри. Я пошел на похороны и там очень сильно плакал. Мне до сих пор тяжело, когда я думаю о нем. Когда делишься с человеком чем-то заветным, он становится ближе, и я действительно очень близок с Терри. В какой-то мере такой человек даже ближе родственников. Потом мы с Терри немного оправились и продолжали жить дальше. У нас были и другие ребята, с которыми мы познакомились по телефону, и около года тому назад у нас появилась девочка. Ей было девять или десять лет, у нее был рак, ее звали Мишель. Мы разговаривали с ней так же, как с Эриком. Я ее не видел уже больше месяца, но у нее все в порядке. Время от времени она лежит в медицинском центре при Канзасском университете – проходит химиотерапию – и чувствует себя хорошо. Мы до сих пор работаем вместе с Терри, не бросаем нашей телефонной службы и будем продолжать это и дальше. — 85 —
|