|
Так вот этот процесс требует своего специфического контекста. Потому что психолог с родственниками перед опознанием должен заниматься мобилизацией оставшихся человеческих сил в условиях тяжелейшей фрустрации и множества малопредсказуемых реакций. И медикаменты во время этого процесса мало показаны. Человек должен быть собран. С ясной головой и по возможности - холодным сердцем. Как это сделаешь, если не понимаешь, что конкретно сейчас с убитым горем человеком происходит. И даже «убитый горем» не точное слово. Ибо это бывает и жаждающий немедленной мести, не разбирающий кто свой, а кто чужой. И ищущий виноватых и ответственных прямо сейчас, и в том месте, где лежит тело его любимого и в этот момент самого близкого человека. Готов ли я попробовать понять, что для него главное в его нынешнем состоянии? Готов ли я встретится с живым орудием мести, не испугаться и не морализировать. Лихорадочно не вспоминать об общих вопросах работы с «острым горем», потому что это пока не горе, и не ПТСР. Это его величество «острый аффект». И состояние высокой социальной опасности. А психиатрический арсенал не применим. И из этого аффекта человека просто обязательно надо хоть на какое-то время вывести в состояние холодного рассудка. Помогает конструирование мифа. Мифа о желаемом для человека будущем, и причем в таком виде, в котором это для него возможно сейчас. И без кропотливого, и в тоже время ненавязчивого перевода проблемы в «хочу, но готов подождать», мобилизации не происходит. А как только (естественно для тех, кто этого хочет) возникает контекст типа «месть это блюдо, которое подают холодным», необходимая для опознания мобилизация наступает. И при этом надо как-то исхитриться и какой-нибудь многоуровневой коммуникацией создать интервенцию о необходимости с местью подождать некоторое время. Пока не станет ясной картина, кто именно виноват в первую очередь, кто во вторую и.т.д. Но это для желающих мести. А для убитых горем? Пока не выяснишь, что именно их убивает сейчас, и пока на деле, а не на словах с этим не согласишься, невозможно даже на короткое время вывести их из аффекта и всех сопутствующих аффекту «удовольствий». Работа с терапевтической мишенью позволяет мне решать проблемы клиента и его адаптации в сегодняшний социальный, и иной контекст. Решать подчеркиваю, проблемы клиента, а не автора теории или метода. И конечно, не свои собственные, включая осознание своей собственной некомпетентности, и мою естественную реакцию на мою некомпетентность. А эта реакция у некоторых терапевтов бывает экстрапунитивной. — 176 —
|