|
Это пункт, который часто не сознается теми, кто работает с субъективным. В результате многие из людей, ищущих помощи, ощущают фрустрацию и полагаются на сомнительные заменители. Конкретные процедуры возможны только в сфере объективного (или в той степени, в которой субъективный материал был редуцирован до объективной или эксплицитной формы). У нас нет реальной возможности полноценно ответить на такие вопросы клиентов, например: "Как мне решить, что я на самом деле хочу сделать?" "Как я могу выяснить, что на самом деле так сильно огорчило меня вчера?" Мы можем дать указания, как завести машину, по каким улицам следовать или как найти в словаре слово, но никакого детального пошагового рецепта такого рода в ответ на вопросы клиента о его внутренних процессах представлено быть не может. Намерение, интенция служит источником нашей внутренней субъективной активности. Хотя мы и не можем давать ответов на вопросы клиентов о том, "как...", мы все же можем помочь им исследовать свои сознаваемые и неосознаваемые импульсы в связи с любым вопросом, над которым они хотели бы поработать. Иначе говоря, если субъективное намерение человека оказывается единственным, бесконфликтным и наделенным энергией, то он уже может обнаружить. что уже осуществляет желаемый субъективный процесс. Важно учитывать, что он отличается от беззаботного следования импульсу, с которым данный процесс иногда путают. Это, скорее, внимательная встреча со своими намерениями и ценностями. Человек может переходить к субъективному действию с моментальностью фокусированной субъективности только после того, как встретился лицом к лицу с препятствующими и конфликтными импульсами, и проработал их. Глубокая внутренняя взаимосвязь субъективности Есть основание полагать, что субъективности отдельных людей могут переплетаться на очень глубоких уровнях (Стерлинг, 1991). Если дальнейшее изучение подтвердит эту возможность, мы могли бы сделать шаг вперед к пониманию явлений, которые объединяются под общей рубрикой "трансперсональных", надличных.* * Мне не нравится толкование термина трансперсональный, которое подразумевает, что эти необычные переживания представляют собой нечто выходящее за рамки человеческого. С другой стороны, я убежден, что в нашем существовании и человеческих взаимоотношениях есть нечто большее, чем допускает традиционное воззрение. Всякий язык есть метафора Мы никогда не можем точно, прямо или полностью выразить в словах что-либо, представляющее истинную важность для нашей жизни. Стоит отметить, что смысл данного утверждения не ограничивается сферой субъективного. Оно есть признанием того факта, что объективное сообщается только через нашу субъективность, и что это свойство охватывает больше значений объективного, чем может быть выражено в словах. Альфред Норт Уайтхед (1954) неявно выразил это, сказав: — 5 —
|