|
Я припомнил, что несколько лет назад получил по почте ранний вариант первой книги Адама Блатнера “Отыгрывание внутри (Acting-in)”. (В то время это была копия документа, частным образом опубликованного под заголовком “Психодрама, ролевая игра и методы действия” (Blatner, 1970).) Книга показалась мне интересной, но с тех пор я больше не соприкасался с психодрамой. И вот теперь, с трепетом и волнением, я приехал в Холвелл-центр, разместившийся в фермерском доме, в поросшей вереском местности северного Девона. Именно здесь мне было суждено впервые ощутить вкус настоящей психодрамы. Эта неделя стала для меня открытием. Я наслаждался атмосферой центра, юмором и теплотой, которые сопровождали каждую сессию. Мне нравилось, что психодрама не стремилась ставить диагнозы и вешать ярлыки, а ее театральность напомнила мне те годы, когда я, еще будучи студентом, руководил драматическим кружком, вместо того чтобы исследовать функционирование коры головного мозга кроликов, не вылезая из своей лаборатории. Я действительно получал удовольствие от своей театральной деятельности, от присущей ей сложной системы человеческих взаимоотношений, что и подтолкнуло меня за несколько лет до этого оставить нейрофизиологическую лабораторию и вновь вернуться к изучению медицины. Сначала я обучался индивидуальной психоаналитической психотерапии, работая в то же время психиатром в госпитале Моудсли в Лондоне. Впоследствии я приобрел навыки психодраматиста. Эти две формы психотерапии, как мне казалось, принадлежат к абсолютно разным лагерям, как по своей философии, так и по теоретическим и практическим взглядам. Видимо, поэтому в течение нескольких лет я применял их изолированно друг от друга. А может быть, я просто посчитал, что так легче и удобнее следовать советам и инструкциям моих столь разных учителей и наставников. Аналитическая психотерапия не допускает таких действий, как взаимные прикосновения пациента и аналитика в процессе работы или установление между ними дружеских отношений. Подобное поведение называется отыгрыванием (acting-out) и считается непродуктивным для терапевтического процесса (Sandler et al., 1973). Как молодой профессионал, я ценил безопасность, которую предоставляли мне правила, регламентировавшие отношения “пациент-терапевт”: они вполне подходили как для моей практики врача, так и для работы психиатра. Кроме того, психоанализ предложил мне хорошо разработанную концепцию психологии разума и эмоциональных нарушений, ясность и логичность которой привлекала меня как нейропсихолога со сложившимся мировоззрением. — 7 —
|