|
Отрывок из письма матери “С тех пор, как я написала вам, дела нисколько не поправились. Пигля редко играет, сосредоточившись, даже редко позволяет себе быть собой, она либо “баба”, либо, чаще всего, “мама”. “Пига ушла, пошла к бабаке. Пига черная. Обе Пиги — плохие. Мама, поплачь о бабаке!” Я сказала ей, что написала доктору Винникотту, “который хорошо разбирается в бабаках и черных мамах”; с тех пор она прекратила ночные мольбы: “Расскажи мне о бабаке”. Дважды она, как бы ни с того, ни с сего, просила меня: “Мама, отвези меня к доктору Винникотту”. ПЕРВАЯ КОНСУЛЬТАЦИЯ 3 февраля 1964 года “Пиглю” привезли родители, и сначала мы все на некоторое время собрались в кабинете. Габриела выглядела серьезной, и как только она появилась в дверях, мне стало очевидно, что она приехала работать. Я отвел всех троих в приемную, а затем попытался увести Пиглю обратно в мой кабинет. Она не проявила особой готовности к этому переходу и, пока мы шли, сказала своей матери: “Я слишком стесняюсь!” Поэтому я позвал мать вместе с ней, но сказал, чтобы она ни в чем не помогала, и она села на кушетку рядом с Пиглей. К этому времени я уже подружился с плюшевым мишкой, который сидел на полу у моего письменного стола. Теперь я находился в задней части комнаты и, сидя на полу, играл с игрушками. Я сказал Пигле (которую фактически не видел): “Принеси сюда мишку, я хочу показать ему игрушки”. Она тут же принесла мишку и стала помогать мне знакомить его с игрушками. Затем она стала играть с ними уже сама, в основном извлекая из груды части игрушечных поездов. Она все время говорила: “Я достала... (и называла, что именно)”. Минут через пять мать выскользнула в приемную. Мы оставили дверь открытой, что было важно для Пигли, которая проверяла обстановку. Потом стала повторять: “Вот еще один ... а вот еще один”. Это говорилось в основном о грузовиках и паровозах, но, казалось, о чем именно, было неважно. Поэтому я использовал ее реплики как коммуникацию: “Еще один ребенок. Детка-Сузи”*. Очевидно, это было правильно, ибо она тут же стала мне рассказывать о появлении на свет Детки-Сузи так, как она это помнила: “Я была ребеночком. Лежала в кроватке. Спала. Только-только пососала из бутылочки”. Потом что-то насчет лизания, как я подумал. И я спросил: “Говоришь, ты лизала?” А она: “Нет, не лизала”. (На самом деле, как я выяснил позднее, у нее никогда не было бутылочки, но она видела малыша, изображенного на бутылке). Тогда я повторил: “А потом был другой ребенок”, помогая ей продолжить рассказ о рождении. — 11 —
|