|
-495- Генри Ф. Элленбергер союзником России; убийство в Сараево было типичным партизанским действием298. Война была смертельным риском, тем более, что годом ранее удалось установить, что путем шантажа от главы австрийской контрразведки полковника Альфреда Редла Россия смогла получить важную военную информацию. Помимо того, Италия отвернулась от союза с Австро-Венгрией. Ответ на вопрос, останется ли военный конфликт локальным, зависел от поведения России. Из-за быстрого экономического развития, социальных конфликтов и деятельности революционных групп Россия была плохо подготовлена к войне. Однако милитаристской партии удалось добиться общей мобилизации, что явилось угрозой для Германии. Германия была готова к войне, которую ее военные и политические руководители давно полагали неизбежной. Поскольку считалось, что исход будет зависеть от быстроты первых шагов, а также с целью обеспечить начальное стратегическое преимущество, Германия объявила войну России и Франции и нарушила нейтралитет Бельгии; в ответ Италия вышла из союза с Австро-Венгрией, а Англия объявила войну Германии. Таким образом в течение нескольких недель была приведена в движение адская машина. Большинство народов Европы давно было готово к этой войне, которую они встретили взрывом крайнего патриотического энтузиазма. Австрийцы и венгры видели в войне единственную возможность сохранить двойную монархию. Немцы пытались освободиться от натиска соседних народов и российского варварства. Французы видели в ней крестовый поход за свободу в мире и за освобождение Эльзаса и Лотарингии. Война означала банкротство сил духовности. Церкви всех вероисповеданий стали на сторону своих государств, а папа просто призвал Бога в помощь сражающимся. Социалисты, которые неоднократно выступали против войн, присоединились к защитникам интересов своих стран едва ли с меньшим энтузиазмом, чем другие сограждане. Пацифисты были повсеместно в меньшинстве, а тех, кто отказывался сражаться, спокойно расстреливали. Интеллектуалы с лихорадочным энтузиазмом принимали участие в том, что получило наименование мобилизации совести, означавшей нетерпимость фанатичного национализма к малейшему инакомыслию. Небольшое число мыслителей сохранило способность ясно предвидеть катастрофу. Французский философ Ален предсказал, что война повлечет за собой массовую гибель элиты, оставив страну во власти дельцов, тиранов и рабов299. Анатоль Франс, кото- 496- 10. Подъём и становление новой динамической психиатрии рый в письменном протесте против бомбардировки Реймсского собора выразил надежду на то, что после войны французский народ вновь подаст руку дружбы побежденному противнику, получил многочисленные оскорбительные послания, а его дом был побит каменьями собравшейся толпой. Ромен Роллан, другой французский писатель, живший в Женеве, издал манифест, в котором восхвалялся героизм европейской молодежи и ее самопожертвование во имя патриотического идеала, но осуждались политики, которые развязали войну и ничего не делали, чтобы прекратить ее, а также порицались писатели, разжигавшие пламя300. В том же духе писал немецкий писатель Германн Гессе, который, восхваляя сражавшихся, осуждал тех, кто, оставаясь в безопасности, писал пламенные призывы, направленные против врага301. — 415 —
|