|
Самым большим достижением для аналитика является развитие способности “просто говорить” с анализируемым. Идея “просто говорения” может рассматриваться как аналог данной Фрейдом инструкции “просто слушать” (Freud, 1912). Так, часто терапевты и аналитики говорят “терапевтическим голосом” (спародированным с обескураживающей точностью в фильмах “Анни Холл” и “Секс, ложь и видео”). Такие застывшие терапевтические интонации не услышишь ни в одной из других форм человеческого разговора. Чтобы научиться разговаривать с пациентами собственным голосом и собственными словами, необходимо сначала научиться слышать и использовать “живые звуки речи” (Frost, 1915): “жизненно необходимой вещью для любых сочинений в прозе и стихах... является ДЕЙСТВИЕ голоса... Впустите мелочи жизни в технику своего письма. Это единственное средство избежать сухой риторики”. И для аналитика это также единственный способ избежать сухой терапевтической “риторики” или мертвого языка. Речь аналитика должна быть творчеством человека, который живет в данный момент. Живая человеческая речь с таким же трудом возникает при использовании аналитиком разговорного языка, как и при создании писателем прозы или стихов. Несколькими годами позже Фрост (Frost, 1929) развил идею “живых звуков речи”: “Все написанное хорошо настолько, насколько оно драматично*... Драматическая необходимость глубоко проникает в природу предложения. Драматическая необходимость проникает глубоко в природу предложения. Только будучи драматичными, предложения отличаются друг от друга настолько, чтобы удерживать наше внимание. Не поможет этому и натужное варьирование их структуры. Единственное, что может спасти их, — это тон голоса, пойманный в словах... для слуха нашего воображения” [p. 713] В этом абзаце употребляемое Фростом слово “драматично” драматично само по себе. Оно неожиданно и хорошо передает то, что Фрост называет “выбивающим” (fetching) (1918, p. 694) использованием повседневных слов, каким-то образом превращающихся в заново созданные слова (слово “выбивается” со своего обычного места). Слово “драматично” является здесь заново созданным, поскольку больше не означает сценичное, истеричное, шокирующее, единое, блестящее, театральное и т.д. Оно скорее подчеркивает, что это язык личный, уникальный для говорящего, для ситуации, в которой это говорится, и для человека, которому это говорят. В результате “драматическая” речь (как раз противоположная сценической) — это очень откровенное (revealing) и интимное использование языка в том смысле, что один человек предлагает и доверяет другому что-то сделанное для него, чтобы тот пользовался этим так, как хочет. Это рискованное употребление языка, поскольку оно хочет получить что-то от слушателя, делая для него что-то. Будучи живым и присутствуя в своем языке, “говоря тоном голоса, пойманным в словах”, говорящий просит признания у “слуха нашего [слушателя] воображения”. — 7 —
|