|
*** Существующие правила взаимоотношений узаконены в манерах. Изучение манер означает изучение форм выражения чувств. Это тезис можно оспорить, заметив, что между тем, что человек чувствует, и его манерами может быть мало общего. Может даже показаться, что манеры мешают выражению чувств, так как появление чувства означает прорыв к искренности, отбрасывание всех манер, выход на свободу того, что человек "чувствует на самом деле". Проблемы человеческих контактов между черными и белыми, между революционерами и представителями истеблишмента достигли такой степени непримиримости, при которой манеры могут вызвать только смех. Пренебрежение манерами в исторические периоды насилия выявляет различие между чувством и аффектом. (Хотя нельзя утверждать, что чувство не может стать проводником агрессии, жестокости, промывания мозгов или исполнения законов военного времени.) Манеры, в лучшем случае, могут оказать сопротивление только аффектам, но не чувству. Чувства, кажущиеся в сравнении с манерами, слишком личными, выявляют их неадекватность, утрату ими связи с целями, для достижения которых они появились. Но манеры, как уже отточенные временем, так и только что рожденные, придают чувству форму, в которой оно может быть понято и воспринято. Они предоставляют каналы для передачи чувств. Даже такие проявления отрицательных чувств, как оскорбление и раздражение, могут быть выражены в приемлемой манере. Искусно используя их, мы способны вызвать оцепенение, унизить, обидеть, высмеять, или, покрасовавшись, вызвать зависть. То, что манеры со временем становятся все суше, что они отражают только персону человека, что они становятся слишком изысканными и утрачивают содержательность и связь с чувствительностью, - все это лишь подтверждает начальный тезис данной главы: чувствующая функция находится в состоянии распада. Обычным признаком психологического распада является расщепление на полярные части. На одном полюсе мы имеем грубые, но наполненные содержанием чувства, а на другом - манеры, лишенные всех своих функций, кроме функции самозащиты. Для нового открытия архетипического значения манер как необходимых и жизнеспособных каналов, а не защитных крепостных рвов, восстановим их ритуальность и придадим каждодневным небрежным действиям характер церемонии. Тогда мы прочувствуем простейшие аспекты обычного образа жизни и будем знать, как следует себя вести и чего можно ожидать. Манеры дадут нам образы действий. Без них мы должны тратить время на придание каждому необычному событию соответствующей формы или отказываться от всех чувственных усилий, отдав их под опеку демократической общности чувств, которая всегда поможет "понять, что я имею в виду". ("Всеобщий хаос сознанья /сумятица чувств" - разве Эллиот не относил эти строки к распадающимся манерам?) Навязчивая тревога, с которой мы встречаем ежедневно возникающие проблемы чувств (к выгоде рекламодателей и различных советчиков, наживающихся на нашей нерешительности), - вот результат того, что формы выражения наших чувств ушли в область бессознательного. На место отжившего ритуала приходят бессознательные навязчивые импульсы. — 124 —
|