Фрейд

(Эрос и Танатос. Деноэль. — Л.Н., 1971)

Психоанализ начался, встав рядом с империализмом, с просвещением, погрузившись в глубины мрака, он нес луч света... Психоанализ закончился, признав, что принцип реальности — это Люцифер, владыка тьмы, владыка, этого мира, регулирующий принцип, господин сумерек этого мира...

Свобода. Фрейд — великий освободитель, освобождающий нас аг принципа реальности. Свободная беседа; свободные ассоциации, скачущие мысли, спонтанные движения.

(Корпус любви. Деноэль — Л.Н., 1968)

РОБЕР КАСТЕЛЬ

Утверждение о существовании особой связи между психоанализом и ниспровержением является предрассудком, который нам дорого обходится. "Однажды произошла психоаналитическая революция": эта сказка тешит иллюзиями и усыпляет лишь детей.

(Психоаналитизм — Психоаналитический Порядок и Власть. Масперо, 1973)

ЖИЛЬ ДЕЛЁЗ, ФЕЛИКС ГАТТАРИ

Как интересно это приключение психоанализа. Он должен был бы стать гимном жизни, чтобы не потерять своего значения. Практически он должен был научить

К оглавлению

490

ДОСЬЕ

нас воспевать жизнь. Но он издает самый печальный и нестройный клич смерти: эйяпопейя. Фрейд с самого начала, вследствие своей двойственности влечений, постоянно пытался ограничить открытие такой субъективной и жизненной сути желания, как либидо. Но когда дуализм перешел на инстинкт смерти, противостоящий Эросу, это уже стало не просто ограничением, но ликвидацией.

(Капитализм и шизофрения. Анти-Эдип. Издательство Минюи, 1972)

Заставить людей молчать, мешать им говорить, а когда они говорят — делать вид, что они ничего не сказали, — в этом знаменитый психоаналитический нейтралитет.

... Психоаналитики ничего не поняли... Они убили животное — будущее в человеке и ребенке. Они ничего не увидели...

<Когда психоанализ говорит о животных, животные учатся смеяться).

(Капитализм и шизофрения. Тысяча Сцен. Издательство Минюи, 1980)

ЛУИДЖИ ДЕ МАРЧИ

Общество по отношению к открытиям Фрейда и их политическим следствиям повело себя как дети, открывшие "непристойные тайны" сексуальности: они много говорят о них между собой, их порой преследуют навязчивые мысли об этом, но они всегда отказываются признать важную роль подобных мыслей перед отцовской властью; и еще менее они склонны предположить, что эти "непристойные тайны" управляют также поведением отца, матери и всей власти в целом.