Фрейд

Фрейд очень высоко ценил некоторые историко-биографические и "мифологические" романы, — например, "Воскресшие боги" Мережковского или "Иосиф и его братья" Т.Манна, — но первый не претендовал на титул "научного биографа" Леонардо, а второй не считал себя специалистом по библейской или древнеегипетской истории.

Жанр "научной биографии" всегда стоит на грани между исследованием по истории науки и романом. Дадун верно именует свою книгу "интеллектуальной романистикой". Для серьезного исследователя истории науки спекуляции по поводу "скрипки Эйнштейна" невыносимы, как и настойчивое желание психоаналитиков выводить научные теории из детских комплексов. Любовную переписку Фрейда с его будущей женой историк науки тоже внимательно прочитает, но не для того, чтобы предаваться спекуляциям о "тайных и могущественных силах", а для установления круга чтения Фрейда, датировки тех или иных его идей. Такой историк воздержится от приписывания каких-то возвышенных мотивов отказу Фрейда от университетской кафедры, как то делает Дадун (отказ от компромиссов,

22

МИФ О ГЕРОЕ

нонконформизм); ведь историк держится фактов, а к последним относится бедность, невозможность содержать семью, которые четко фиксируются по многим источникам.

Историки науки пишут довольно скучные книги. Хоть они и не лишены воображения, но должны дисциплинировать фантазию, носить вериги научности, избегать и героической мифологии, и художественного домысливания там, где обстоятельства и факты не установлены. "Интеллектуальная романистика" Дадуна, конечно, никоим образом не является "научной биографией", — даже изложение фрейдовских теорий во второй части книги более напоминает роман, нежели научную работу. Но жизнь была бы невероятно тусклой, если бы все и вся было бы в ней "по науке". Исторические романы нужны миллионам, тогда как специальные исследования читают единицы. Научно-популярный жанр рассчитан также не на "подобного флюсу" специалиста, а на достаточно образованного и, главное, любопытного читателя.

"Миф о герое" — Фрейде — выполняет идеологические функции там, где психоанализ конкурирует с другими психологическими и психотерапевтическими учениями. Что нам до этого, если у нас и фрейдизм, и прочие порождения "буржуазной науки" только выходят из подполья? Наверное, дойдет очередь и для перевода солидных трудов по истории психологии, а пока полезно издание и популярной книги Дадуна, дающей общее представление о Фрейде и его психоанализе.