Жизнь и творчество Кандинского

На отношениях между Кандинским и Шюле следует кратко остановиться. В 1880 году Кандинский опубликовал свою статью «К учению о галлюцинациях», одновременно в ж. «Медицинское обозрение» и в немецком журнале «Архив психиатрии и нервных болезней». В этой статье опираясь на самоописание приступа у него душевной болезни, он дал критический анализ немецкой литературы о галлюцинациях, высказался в защиту «подкорковой» теории галлюцинаций Мейнерта и сформулировал положение о двух видах бреда (интеллектуальном и чувственном) и их последовательной смене. Эта статья нашла отклик во французской и немецкой литературе. В частности, Шюле в данном им обзоре психиатрической литературы за вторую половину 1880 года обратил внимание на указанную работу Кандинского и поставил перед ним вопрос: «Чем объясняется появление так называемых псевдогаллюцинаций и что обусловливает их объективность?».

Об этом и пишет Кандинский в разбираемой нами публикации, называя Шюле «одним из своих немецких учителей». Он указывает также, что интерес Шюле к псевдогаллюцинациям послужил для него толчком к написанию о них монографии. Об этом же он еще раз упоминает в 1886 г. в своем предисловии к русскому изданию этой монографии.

Об установившейся «искренней дружбе» между Шюле и Кандинским пишет также Чиж. Дружеские отношения Кандинского и Шюле, хотя они лично не были знакомы, определялись их большой духовной близостью. Вообще Шюле, находившийся под влиянием материалистических концепций и физиологических взглядов Гризингера, благодаря своему широкому философскому кругозору, высокому уровню клиницизма, своим чрезвычайно гуманным социально-психиатрическим взглядам, весьма импонировал русским психиатрам конца XIX столетия. Заслуживает внимания тот факт, что на заседании Петербургского общества психиатров 29. XI 1886 г. Шюле был избран в почетные члены общества Харьковские психиатры в 1880 и 1881 гг. дважды издали учебник психиатрии Шюле, о котором Ю К. Каннабих писал, что он представляет собой «не только научный, но по своему блестящему стилю и крупный литературный памятник». Этот учебник был долго настольной книгой русских психиатров.

Подвергая острой критике высказывания многих своих современников о галлюцинациях, Кандинский однако хорошо понижал как трудно больным бывает их точно описать Он дает всесторонний и тон-кий психопатологический анализ этих трудностей. Объяснение Кандинского, почему больные представляют врачу неточный субъективный отчет о своих галлюцинаторных переживаниях, скрывают их, или описывают весьма аморфно и иносказательно, оставило в психиатрической литературе заметный след и в последующем ряд видных психиатров уделяли этому вопросу большое внимание Так, например, видный французский психиатр Сегла (который очень ценил Кандинского и называл его произведения классическими) писал, касаясь критериев ограничения психических галлюцинаций Байарже от псевдогаллюцинаций Кандинского, о слове «слышу» в речи больных, рассказывающих о своих болезненных переживаниях: «Что касается слова «слышу», то в бытовом языке наших больных оно имеет многозначный смысл: «Слышать, как кто-то говорит, значит, прежде всего испытывать звуковое впечатление чьего-то голоса, но это также означает воспринимать мысль, формулируемую вашим собеседником, иначе говоря, принадлежащую не вам. Тут есть разница, которую многие люди игнорируют, употребляя слово «слышать» безразлично и в том и в другом значении»!