|
– Ну что, Оленька, как ты? – проговорила врач с такой хорошей дикцией, словно была телекомментатором. «Это какая‑то идиотская ошибка, – думала Маруся, широко улыбаясь санитарам, – но чтобы все разрешилось, надо вести себя как они ». – Нормально. Спасибо. А можно меня отвязать? Врач заглянула в ее зрачки, причем Маруся с трудом удержалась от того, чтобы не укусить ее за руку. Ремни ослабили, и Маруся смогла пошевелить руками. – Давайте по порядку, – попросила Маруся, изо всех сил пытаясь говорить спокойно, – для начала: где я? – В реабилитационном центре. Санитары не уходили. Они стояли у кровати наготове к любым действиям с ее стороны. – А что я здесь делаю? – Ты пережила очень серьезную психическую травму. И мы хотим привести твое эмоциональное состояние в норму. – Какую? «Может быть, папа испугался, что столько денег сведут меня с ума? А может, я сделала что‑нибудь не так? Может, это из‑за того, что я ударила шофера учебниками по голове, когда он опоздал на двадцать минут? » – Оля, тебя похитили маленькой девочкой и восемь лет держали узницей в подвале. Вы идиоты! – Она не смогла сдержаться. – Вы сумасшедшие! – Санитары крепко прижимали ее к кровати. – Больные! И я никакая не Оля! Дайте мне мобильный, я позвоню папе! Отпустите меня! Снова боль ремней на ее теле, колбочки на колесиках, игла в вену. Жизнь, в сущности, не такая плохая. Только если о ней не думать. А за секунду до того, как заснуть, вообще можно почувствовать себя абсолютно счастливой. 4Через несколько минут мама девушки села в другой автобус. И с ней все, кто еще был на остановке. Все, кроме Оли. Ей почему‑то хотелось пойти за этой женщиной, стоять рядом с ней. Может быть, держать ее за руку. Может быть, она привела бы ее к маме. Но в автобус она не села. Она просто побежала за ним. Недолго. Не потому, что она сдалась. Просто автобус был быстрее. Она шла по тротуару и улыбалась. Улыбаться уже давно вошло у нее в привычку. Причем чем хуже она себя чувствовала, тем шире улыбалась. Она шла так довольно долго. В какое‑то время ей это понравилось. Никогда раньше она не шла по городу вот так вот – одна, куда хочет. Сколько хочет. Они, конечно, ходили с Дедушкой. Иногда. Поздно вечером, когда темно. Он крепко держал ее за руку. А она делала умоляющие глаза, когда они встречали кого‑нибудь на пути. Она надеялась, что по глазам люди поймут, что она в беде, и бросятся ей на помощь. Но люди никогда ничего не понимают по глазам. — 5 —
|