Обещание

— Леди, — окликнул ее один из зеленоволосых, — огоньку не желаете?

Он произнес все так быстро, что Гас слегка опешила и ей показалось, что парень просит прикурить. «Нет, — хотелось ей ответить, — не найдется. И тебе курить не следует». Но потом она заметила, что он помахивает сигаретой — и вряд ли с простым табаком — у нее перед носом.

— Извините, — помотала она головой.

Тяжело поверить, что существуют подобные экземпляры, в особенности когда у нее такой сын, как Крис, который, казалось, был вылеплен совершенно из другого теста. Возможно, эти подростки с торчащими волосами, в этих кожаных жилетках так выглядят, когда предоставлены самим себе, а с родителями превращаются в причесанных, воспитанных детей. Она уверила себя, что подобное смешно. Даже сама мысль о том, что у Криса есть вторая натура, нелепа. Нельзя дать жизнь ребенку и не почувствовать, что в его жизни происходит нечто волнующее.

Она почувствовала жужжание у ноги и отодвинулась, решив, что влюбленная парочка оказалась к ней слишком близко. Но жужжание не прекращалось. Когда она потянулась к ноге, чтобы обнаружить его источник, то вспомнила о своем пейджере, который неизменно носила в кошельке с тех пор, как стала работать «палочкой-выручалочкой». Звонил Джеймс. А если ему пришлось вернуться в больницу и кому-то из детей что-то от нее нужно?

Разумеется, в некотором роде это было превентивной мерой — пейджер давал возможность отмахнуться от срочных звонков. За пять лет он пикал лишь дважды: один раз звонила Кейт, чтобы узнать, где она хранит средства для мытья ковров, и второй раз, когда села батарея. Она достала пейджер из недр своего кошелька и нажала кнопку определителя номера. Звонили из ее машины. Кто мог быть в ее машине в такой поздний час?

Джеймс из ресторана уехал на ее машине домой.

Гас выползла из спального мешка, перешла на другую сторону улицы к ближайшему таксофону, расписанному какими-то инициалами, больше напоминающими сосиски. Джеймс ответил, и она услышала, как под колесами машины шуршит асфальт.

— Гас, — прерывающимся голосом сказал Джеймс. — Тебе нужно приехать.

И мгновение спустя, забыв о спальном мешке, она мчалась по улице.

Убирать свет, бьющий ему в глаза, не стали. Лампы, висевшие над ним, яркие серебристые блюдца, заставляли щуриться. Он чувствовал, что к нему прикасаются по крайней мере трое — трогают руками, отдают приказы, срезают одежду. Он не мог пошевелить ни ногой, ни рукой, а когда попробовал, то почувствовал, что весь в бинтах и голова зафиксирована воротником.