|
Мигель ударил рукой по столу так, что тот жалобно скрипнул. — Он был мужчиной, — возразил Рафи. — Я убил первого быка, когда мне было двенадцать. Он справился бы, если бы не струсил. Я научил его всему, что знал сам… — Я тебе верю, — снова перебил его Мигель. — Но это ничего не меняет. Я должен отомстить за смерть своего брата. — Почему же твой отец, дон Мануэль, не убил меня? Мигель пожал плечами. — Я не знаю. Может быть, он просто потерял голову от горя. Мигель был его единственной надеждой, после того как я сбежал из дома. Не знаю… Но это неважно, Рафи. Если честно, мне чертовски жаль, что так получилось. Они помолчали. Хозяин принес кувшин вина и налил два стакана. Мигель взял свой и отпил глоток. Рафи последовал его примеру. Вино тут же ударило в голову. Он немного захмелел. Ему снова чертовски захотелось есть. Но после этого разговора он бы скорее умер с голоду, чем взял деньги у Мигеля. Рафи одним глотком допил вино и поставил стакан на стол. — Что с Вероникой? — спросил он. — Не знаю. Она просто ушла. Однажды утром я проснулся, а ее не было рядом. Вот и все. — Ты не пытался ее искать? — Нет. Если женщина ушла, значит, она этого хотела. Какой толк искать ее? Я думаю, что она все‑таки любила тебя. Но ты был слишком занят быками. — Да. Старик мне сказал это… Да я и сам понял со временем. Ты не знаешь, где она может быть? — Нет. Наверное, уехала со своим цирком. — Ты же сам собирался ехать с ними? — Мы передумали с Вероникой. Ее отец уговаривал нас, но мы решили остаться в столице. — Понятно. Знаешь, старик сказал мне, что у нее будет от тебя ребенок. Мигель едва заметно побледнел, но ничего не сказал. — Тебя это не заботит? — спросил Рафи. — Это мое дело. — Ну да. Конечно. Ты любишь ее? — Да, — сказал Мигель и глотнул вина. — Но это тоже тебя не касается. — Я понимаю… Просто рыбак сказал, что… — Неважно, что сказал рыбак, Рафи. Это мое дело, и я сам решу, как поступить. Скажи, когда ты хочешь умереть? Рафи передернуло. — Я вообще не хочу умирать. Может, ты все‑таки одумаешься? — Говорю же, это не зависит от моих желаний. Я просто обязан это сделать, и точка. Решай, сегодня или завтра на рассвете? — И все же… — Решай! — Сегодня, — устало сказал Рафи и добавил: — К завтрашнему утру я могу умереть сам. От голода. Мигель промолчал, думая о чем‑то своем. — 104 —
|