Линии

До знакомства с нею его существование ничем не омрачалось. Он с головой ушел в поиск фотографий, и такая жизнь ему нравилась. У него и мысли не возникало задавать себе вопрос о том, радует ли его эта работа и чувствует ли он себя свободным. Мир на фотоснимках казался застывшим. Мукаи нравились такие фотографии, которые говорили лишь о том, что было на них запечатлено. Разумеется, у него случались периоды увлечения газетными фотокорреспонденциями и снимками с театров военных действий, а в юности он признавал только художественную съемку. Но кроме художественных фотографий и газетных репортажей ему нравились еще и работы знаменитых фотографов, образно выражаясь, работы высшей марки. Мукаи понял это, работая уже у Акико Мошидзуки. Из них он предпочитал мирные и спокойные, то есть те, которые не дали бы ему повода к саморазрушению.

Мукаи родился в семье служащего, в северной части префектуры Саитама. Он рос с ощущением, что все, кто собрался под этой крышей — его родители, он сам и даже его младший братик, — были не более чем тенями. Отец работал печатником в конторе, которая находилась за пределами Саитама и даже Токио, мать половину дня проводила за прилавком магазина, правда, недалеко от дома. В общем, это были тихие, незаметные люди. Как-то, еще в начальной школе, на дне открытых дверей Мукаи тщетно пытался отыскать глазами свою мать, которая должна была стоять в толпе. Ее внешний вид и одежда, да еще манера держаться позади всех с опущенной головой делали ее почти невидимой.

Он не мог припомнить, чтобы отец громко смеялся или, наоборот, впадал в сильный гнев. Их дом стоял на участке, принадлежавшем его деду; когда родился Мукаи, вокруг еще расстилались рисовые плантации. Отец возвращался домой довольно рано, даже когда бывал навеселе, и никогда не приглашал друзей или коллег по работе. Семьей они почти не выезжали, все совместные путешествия Мукаи мог пересчитать по пальцам. Он хорошо запомнил только одну поездку — в Сендай. Как-то летом, на второй год его учебы в колледже, вся семья отправилась посетить фамильную усадьбу матери, что находилась в Миядзу. Было время праздника О-Бон [1]. поэтому в Сендай все гостиницы и рёканы [2] были переполнены. Для них был забронирован номер в «Сити Хотел», но по ошибке он оказался занятым. Едва им объявили об этом, как отцовское лицо изменилось до неузнаваемости. На мгновение оно исказилось от гнева, мускулы напряглись, во взгляде мелькнула угроза, и Мукаи испугался, как бы отец не принялся орать на служащего во все горло. Но, как оказалось, причин для испуга не было, просто его отец на секунду стал другим человеком.