|
Теперь о нашей парадигме. Однажды в 1986 году я почтительно листал книги в Большом зале библиотеки Тринити-колледжа в Дублине, где хранятся бесценные первые издания книг. Я испытывал благоговейные, "мистические", почти трансвременные чувства, глядя на первые издания произведений Лока, Юма, Ньютона, Баффона и Тома Пейна; при виде "Книги Келла", рукописного и вручную проиллюстрированного издания восьмого века, во мне всколыхнулись ещё более странные чувства. Но ничто не тронуло меня с такой необычайной глубиной и силой, как книга "Путешествия в отдалённые страны света", которая была опубликована в 1726 году неким Лемюэлем Гулливером из Ноттингемшира. Путешествуя на крыльях Поэтического Воображения (определение Божественности по Блейку), я разделял чувства первых читателей, которые с трепетом переворачивали эти, казавшиеся столь правдивыми, страницы... Возможно, мои нынешние читатели иногда ощущают себя точно так же, как те любители книг о путешествиях, которые жили в 1726 году (повальное увлечение того времени): читая книги м-ра Гейзенберга, или полной неопределённостью. Ведь они узнавали о существовании лилипутов меньшего размера, чем все известные лилипуты в Европе, великанов большего размера, чем все известные великаны в Европе, а также умов "обширных, холодных и не знавших сочувствия", которые парили над ними в космическом городе. (Издатель не мог развеять сомнения читателя: даже саму рукопись доставили к нему в полночь, как бы намеренно его мистифицируя). Достоверность "Путешествий" вскоре стала таким же спорным вопросом, как всё постмодернистское искусство и даже постмодернистская критика. Некоторые читатели, жившие в двадцатых годах восемнадцатого века, мучительно сомневались (как сомневался в своё время мэтр Фуко, экспериментируя с маятником) даже в факте существования самого м-ра Гулливера, "современного научного наблюдателя", который описывал каждое волшебное царство в мельчайших подробностях и с точки зрения строгой математики. Впрочем, это ничуть не помогло озадаченным читателям заметить, что м-р Гулливер тоже пытался писать, как разумная лошадь, поскольку научился любить лошадей больше, чем людей. По мнению Аристотеля, художник копирует натуру. Если вдуматься. Мошенник, шулер и имитатор тоже копируют натуру. Некоторые насекомые копируют натуру столь успешно, что становятся невидимыми для всех, кроме тех типов, которые смотрят на весь мир с подозрением. Незабвенный Филипп К. Дик предположил, что, возможно, мы делим пространство-время с "зеброй", эдаким гипотетическим гигантским разумом, который для нас невидим, поскольку маскируется под окружающий мир. Лемюэль Гулливер просто сделал пародийную копию с Королевского научного общества, но некоторые люди, с которыми мы познакомимся в этой книге, судя по всему, умеют копировать самые разные вещи, причём, не только с натуры, но и без неё. — 2 —
|