|
– Ты теперь наш. Он не разобрал, которая из них сказала это. Он посмотрел вверх, на заколоченный люк – на этот голубой прямоугольник, пустой и равнодушный. Та же женщина заговорила снова. Она была самой высокой из трех. Он разобрал легкий американский акцент. – Ты принадлежишь нам, – сказала она, – ты наш. Первым его побуждением было спросить, что она имела в виду, но он переборол себя. Ему не хотелось, чтобы она услышала его голос. По крайней мере пока. Ему захотелось воспротивиться ей, хоть как-то. Возможно, голос – это единственное, что у него еще не отняли. Впрочем, она казалась вполне удовлетворенной оттого, что оглядела его с ног до головы… Из-за ее плеча показался самолет, серебристый всплеск на голубом фоне. Он подумал, что на борту сидят люди – читают газеты, журналы, слушают музыку, пьют вино. Так странно – они не знают о том, что он лежит в этой комнате здесь, внизу, скованный цепями… Он следил глазами за самолетом, который уже скрывался за верхним углом застекленного люка. Он летел так ровно и спокойно, как будто ничего здесь не происходило. Потом он исчез. Женщины тихо перешептывались, их голоса приглушали капюшоны. Несмотря на то что они стояли склонившись над ним, он не мог разобрать, ни что они говорят, ни кто из них говорит. Наконец они отошли от него. Он лежал неподвижно. Все звуки были приглушенными. Он подумал, что в комнате, возможно, сделана звукоизоляция. Скорее всего так. Тогда можно объяснить то, что в его голове звучала музыка, когда он очнулся, – это он слышал, как кровь пульсировала в сосудах его головы, как будто полсотни смычков медленно водили по полусотне струн… Так же и теперь приглушенно звучавшие голоса женщин кружили над ним в воздухе, снова и снова, а он никак не мог понять смысла их слов. «Теперь ты наш. Ты принадлежишь нам». Трудно было сообразить, сколько именно времени прошло. Голубой квадрат люка потемнел, хотя еще не наступила ночь. Он только начал чувствовать первые признаки голода, когда дверь распахнулась и вошла одна из женщин, неся в руках поднос. Она осторожно, чтобы ничего не расплескать, приблизилась к нему и поставила поднос на резиновую подстилку. Он разглядел холодное мясо, салат, сыр, свежие фрукты и бутылку воды, В этой пустой бесцветной комнате содержимое подноса смотрелось абсурдно экзотически. Опустившись возле него на колени, женщина взяла бутылку с водой и в течение нескольких секунд пыталась открутить крышку. То ли у нее были слабые пальцы, то ли она очень нервничала. Она резко выдохнула, когда крышка наконец поддалась, и поднесла наполненный стакан к его губам. Он с жадностью выпил воду. Ей пришлось все делать за него – даже вытирать ему салфеткой подбородок, когда он слишком торопливо опустошил стакан, чуть не захлебнувшись. — 6 —
|