Дерьмо

ИГРЫ

Снова утро. Проснулся - и на работу.
Работа. Она затягивает. Она вокруг; постоянно присутствующий, обволакивающий, засасывающий гель. Когда ты на работе, то и на жизнь смотришь через кривое стекло. Ну, иногда у тебя появляются крохотные зоны относительной свободы, убежища, светлые хрупкие пространства, где новое, иное, лучшее воспринимаешь как возможное.

Потом исчезают и они. Ты вдруг видишь, что таких зон больше нет. Они постоянно уменьшались. Ты знал, что так будет, знал, что однажды тебе придется что-то с этим делать. Когда это случилось? Осознание пришло не сразу, а через какое-то время. Не важно через какое: через два года, три, пять или десять. Зоны все уменьшались и уменьшались, пока и вовсе не перестали существовать, а все, что осталось, - отстой. Игры.
Игры - единственный способ пережить работу. У каждого спои маленькие тайны, каждый мнит о себе что-то. Что касается меня, я тешу себя мыслью, что никто не играет в эти игры лучше меня, Брюса Робертсона. Детектива-сержанта Брюса Робертсона, в скором времени детектива-инспектора Робертсона.
В игры играют всегда. Повторяю, всегда. Чаще всего и во всex конторах существование таких игр признавать не любят. Но они есть. Всегда. Вот и сейчас. Я сижу с больной башкой, а
будет, если не попортит кому-то кровь. Я был охуенно занят, а он приказал торчать здесь, не попросил - заметьте, - а приказал. Я уже и без него знаю обо всем от Рэя Леннокса, который первым побывал на месте с какими-то олухами в форме. Да, я уже все знаю от молодого Рэя, но Тоул же не может без публики. Отстал от времени, Тоули-бой, отстал от нашего благословенного времени.
Он расхаживает взад-вперед, как какой-нибудь охуенный инспектор Морс. А на самом деле может лишь перечислить, что сделали те олухи. Потом опускает задницу на стул и принимает обиженный вид, потому что люди продолжают заходить в кабинет. Уважение и Тоул совместимы как рыба и шоколадное мороженое, что бы там ни внушали ему всякие жополизы.
Давеча я здорово набрался, так что свет режет глаза, а кишки недовольно урчат, как шлюха в конце смены. Я неслышно подпускаю шипунка и быстро перехожу в другой конец комнаты. Фишка в том, чтобы выпустить газы перед самым броском на другую позицию, иначе пердеж так и останется у тебя в штанах, и ты потащишь его за собой в следующий порт захода. Это как в футболе - чтобы оторваться, надо рассчитать время рывка. Мой сосед и приятель, профессиональный футболист и крупный спец по женской части Том Стронак, мог бы на сей счет много чего порассказать.
Хм.
Том Стронак. Так себе имечко. С таким на чудеса рассчитывать не приходится.
Кстати, о том, что все хорошо в свое время, Вот и Гас Бэйн пришел от Кроуфорда. Он раздает булочки с сосисками, а когда Тоул начинает инструктаж, растерянно оглядывается по сторонам, словно хуй, нечаянно заваливший на сходку проституток. Как обычно, с недовольной физиономией много мнящего о себе недоделка в комнату заглядывает Ниддри. Мои залп долетает до него. Есть очко! Ниддри морщит нос и картинно машет ладонью. Придурок решил, что это Тоул Испортил воздух!
Тоул встает и откашливается.
- Наша жертва - молодой черный мужчина лет тридцати с небольшим. Рабочие из муниципальной службы уборки города обнаружили его на Плейфэйр-Степс сегодня в пять утра.
Похоже, парень живет где-то в Лондоне, но никаких точных указаний на это в данный момент не имеется. Вместе со мной в морге был детектив-сержант Леннокс.
Тоул кивает в сторону молодого Леннокса, который предусмотрительно сохраняет нейтральное выражение, не рискуя стать объектом ненависти и презрения, расползающихся по комнате вместе с подпорченным воздухом.
А ведь было время, когда мы умели не распространять ненависть и презрение друг на друга. Определенно было. Голова у меня кружится, мысли и чувства отделяются от мозгов, низвергаются потоком и изливаются во что-то вроде дырявого ведра, которое опорожняется прежде, чем я успеваю исследовать его содержимое. И тогда в меня входит высокий, пронзительно-резкий голос Тоула.
У этого мудака одна песня - хоть кол в задницу загони.
- Похоже, ночь для нашего друга оказалась неудачная. До трех утра он был на дискотеке у Джемми Джо, потом отправился домой. Один. Тогда-то его и видели живым в последний раз. Можно с изрядной долей уверенности предположить, что ему было одиноко, что он чувствовал себя чужаком, аутсайдером, лишним в незнакомом и, похоже, отвергшем его городе.
Типичная для Тоула озабоченность тем, в каком же душевном состоянии пребывал этот самый убитый разъебай. Воображает себя интеллектуалом. Как будто мы здесь для того и собрались, чтобы почесать языками о Тоуле. Все это было бы смешно, когда бы не было так охуительно трагично.
Я откусываю от булки с сосиской. Сносная жратва с кетчупом и перцем, но без того и другого - безвкусно и пресно. Пиздюк Тоул уже испоганил весь день! Одним только своим появлением.
Мои газы улетучиваются через отдушину, и я замечаю, что Ниддри тоже выходит из комнаты, заметно освежая атмосферу. Даже Тоул оживился.
- Мужчина был одет в синие джинсы, красную рубашку и черную спортивную куртку с оранжевыми полосами на рука-пах. Волосы коротко подстрижены. Аманда.
Тоул кивает этой тупой телке, Аманде Драммонд, которая делает все, на что годится, но числится как бы по канцелярской части, и та разделяет листы с описанием убитого. У Драммонд короткие крашеные кудряшки, из-за которых она похожа на зализанную пизду. Выражение лица такое, словно она чем-то потрясена - это из-за круглых, на выкате глаз. Подбородок отсутствует полностью, так что слабый, расплывающийся рот начинается прямо с шеи. На Драммонд длинная коричневая юбка, настолько толстая, что не видно даже контура трусиков, клетчатая блузка и кардиган с желтыми и коричневыми полосами. Мне случалось видеть больше мяса на кончике ножа.
И это полиция?
Ну уж на хуй!
- Спасибо, Аманда.
Тоул улыбается, и эта корова отвечает ему тем же. Она бы отсосала у него прямо здесь, у нас на глазах, если бы он только попросил. Впрочем, ей и это не поможет; скоро она покинет нас: залетит от какого-нибудь хрена, и на этом ее игра в полицейского закончится.
- Жертва покинула ночной клуб в... - продолжает Тоул, но тут его прерывает Энди Клелланд.
- Шеф, к порядку, так сказать, ведения. Небольшое уточнение. Может быть, не следует позорить парня, навешивая на него столь унизительный термин, как жертва?
За Клелла стоит поднять стакан - он всегда бьет в яблочко. Тоул замолкает, сбитый с толку, а Аманда Драммонд энергично кивает, совершенно не догадываясь, что Энди всего лишь хохмит.
- Можно подумать, этому раздолбаю не все равно, как его тут называют, - бормочет под нос Даги Гиллман.
Я усмехаюсь. И Гас Бэйн тоже.
- Извините, Даги? Что случилось? Может, и с нами поделитесь?
Тоул ехидно улыбается.
- Да ничего, босс, все в порядке. Это я так.
Гиллман пожимает плечами. Короткие каштановые волосы, узкие и холодные голубые глаза, мощная челюсть, о которую можно поломать пальцы, - это наш Даги. Он примерно моего роста, пять футов восемь дюймов, зато вдвое шире.
- Тогда, джентльмены, позвольте мне продолжить, - уже другим, резким тоном говорит Тоул, пытаясь показать, что в отсутствие Ниддри главный здесь он. - По всей вероятности, потерпевший направлялся в южную часть города, где много отелей. Сейчас там работает оперативная группа. Кстати, если задуматься, странный он выбрал маршрут. Всем известно, что в каждом городе есть определенные места, которых приезжему следует избегать с наступлением темноты. - Тоул поднимает густые кустистые брови, снова напуская на себя умный вид. - Например, темные переулки, зловещая атмосфера которых способна подтолкнуть на злодеяние даже самого благоразумного человека.
Все, теперь самодовольного мудака уже не остановишь. Как будто мы кучка малолеток, готовых, разинув пасти, слушать его колыбельную.
- Одно из таких мест - лестница, которая подобно пуповине соединяет Старый Город с Новым Городом, - вещает он И делает драматическую паузу.
Пуповина, мать твою! Какая, на хер, пуповина, клоун ты долбаный! Это ж хуева лестница! Л-Е-С-Т-Н-И-Ц-А. Я-то знаю, на чем у этого недоумка крышу снесло: придурок хочет стать сценаристом. Знаю, потому что однажды, когда он вышел из кабинета ответить на звонок в приемную, я успел посмотреть на его монитор. Там был сценарий то ли телефильма, то ли еще какого-то дерьма. И этим он занимается в рабочее время! Как будто разъебаю хуеву не за что больше зарплату получать. Веселая, я вам скажу, жизнь у этого гондона.
- Возможно, поднимаясь по лестнице, потерпевший тоже подумал об этом. Знал ли он город? Вероятно, да, ведь в противном случае он бы не знал, что тот путь короче. Но знал недостаточно хорошо, иначе вряд ли рискнул бы пойти таким маршрутом поздней ночью и в одиночку. Место там опасное, темное, лестница зимой скользкая от мочи, так что ее обходят даже самые отъявленные смельчаки. Должно быть, парню стало страшно. Но он не послушался страха. А разве страх не подсказывает нам, что что-то не так? Как и боль? - рассусоливает Тоул.
Ребята нервно переминаются, и даже Аманда Драммонд выглядит смущенной и растерянной. Энди Клелланд кашляет, пряча смешок. Даги Гиллман не отводит глаз от задницы Карен Фултон - не самое плохое для них местечко.
А Тоул так завяз в собственном дерьме, что ничего уже не замечает. Ринг в его полном распоряжении, и он не собирается ломать кайф простым нокаутом.
Может быть он уверил себя, что все дело в игре воображения, может, списал страх па паранойю. Затем - голоса. Наверное он услышал какие-то звуки, потому что ночью по тем ступенькам тихо не пройдешь. Нет, Тоул явно рассчитывает, что мы выбросим полотенце. Извини, приятель, но у Брюса Робертсона другой стиль. Давай посмотрим, кто кого.
- А свидетели есть? - спрашиваю я, довольный тем, что обошелся без непременного «босс».
Какой он мне босс, этот говнюк.
- Пока нет, Брюс, - коротко отвечает Тоул, расстроенный тем, что кто-то прервал его речь.
В этом весь Тоул; ему бы только подрочить на глазах у всех, а остальное, всякие там мелочи, которые могли бы помочь взять того, кто уделал черномазого, его не трогают.
- Они набросились на него и загнали в угол, где он подвергся жестокому избиению. Один из нападавших, только один, зашел дальше других и ударил его чем-то тяжелым. По словам экспертов, обнаруженные раны могли быть оставлены, например, молотком. Нападавший ударил им жертву несколько раз, разбил черепную коробку и даже ткнул орудием убийства в мозг. Как я уже сказал, тело обнаружили наши друзья из службы уборки города.
Твои друзья из службы уборки, Тоул. У меня таких друзей нет.
- И оставили его, как кучу мусора. Гас качает головой.
- Может, он и был мусором.
Бля! Сорвалось. Не надо было это говорить. Все повернулись и смотрят на меня.
- Я имею в виду, для того, кто его уделал, он и был мусором.
- Вы предполагаете, Брюс, что мы имеем дело с преступлением на расовой почве? - осведомляется Драммонд, и ее рот медленно, словно преодолевая боль, ползет вниз.
Карен Фултон выжидающе смотрит на нее, потом на меня.
- Э... да, - говорю я.
И тогда все начинают шуметь, и никто уже не слышит, как у меня стучат зубы.
Хреново похмелье. Хренов участок. Хренова работа.