|
Как только концерт кончился, Иван поднялся, щелкнул выключателем. - Теперь полчаса объяснять будут, почему музыка хороша. Подай-ка костылек, Еленка. Еленка подала стоявшую у трапа палку, спросила: - Далеко ли собрались? - Стариков надо проведать. - Иван глянул на Сергея. - Айда с нами, а? Пошли втроем. Иван с помощником шли впереди, говорили о работе, о рейсах, о глубине судового хода и мелях, обозначенных по всему плесу сухими жердями. Разговор был серьезным, и Еленка не решилась их окликнуть, задержавшись у ларька. Купила конфет старухе в гостинец, а потом долго бежала следом, потому что шли они широко и, увлеченные разговором, не заметили, что она отстала. Догнала возле баржи-такелажки, да и то потому, что Иван остановился. - Гляди, парень, вот в этих хоромах настоящие волгари живут, потомственные, - сказал он, указывая палкой на старую, замшелую баржу. - Здесь теперь склад такелажный, а хозяин - шкипер, значит, - с хозяйкой жилье себе оборудовал. Утеплил, ну, печку я им сложил, и - живут! - А зимой? - И зимой тоже. Прежде на брандвахту переселялись, а теперь не хотят. Приросли к этой барже, как чага к березе. Да и то, деваться старикам особо некуда: было два сына - война забрала, а дочь в городе Ленинграде живет, замужем. Ну, и опять же в Ленинграде вода другая, а тому, кто на Волге вырос, это не все равно. - Скотинка у них тут, - улыбнулась Еленка. - Кот Васька, собака Дружок да коза Машка. Невелик зоопарк, а есть каждый день просит. - Люди они старые, а значит, с чудинкой, - сказал Иван. - Ты учти это, Сергей. - Будет сделано, капитан. Не у бабы-яги росли, понимаем… Иван первым ступил на хлюпающие сходни, и, как только чмокнули они под его тяжестью, тотчас же настороженно тявкнула собачонка. - Свои, Дружок, свои! - крикнула Еленка, проходя вслед за Иваном на баржу. Собака подошла, ткнулась в ноги Еленке, обнюхала Сергея и, степенно помахивая хвостом, проводила до тяжелой двери. Иван стукнул в дверь палкой, приоткрыл, крикнул в сумрак коридорчика: - Можно, хозяева? Никто не отозвался, но они, не задерживаясь, прошли этот коридорчик, и Иван постучал в следующую дверь - такую же тяжелую, срубленную, вероятно, еще в прошлом веке. - Кого бог несет? - донесся из-за двери скрипучий старушечий голос, показавшийся Сергею неприветливым. При этих словах Иван распахнул дверь и посторонился, пропуская Еленку и помощника. Они вошли в кухню, крохотную из-за громоздкой русской печи. В кухне стоял тяжелый корабельный стол, который не дрогнул бы и от десятибалльного шторма, и такие же, рубленные топором, лавки. — 14 —
|