Когда я говорю Нет, то чувствую себя виноватым

Опыт лечения депрессий показывает: гораздо полезнее помочь таким людям начать что-нибудь делать и восстано­вить их связь с тем хорошим, что происходит в жизни, чем просто «переждать» депрессию. Лечение Дона, 33-летнего разведенного бухгалтера, страдающего повторяющейся дли­тельной депрессией, иллюстрирует это предположение. В дет­стве родители никогда не позволяли ему делать, что он хо­тел. Они очень редко хвалили его или вообще не хвалили за выполнение домашних обязанностей, но сурово наказывали и заставляли чувствовать себя виноватым, когда у него что-то получалось плохо.

Когда мальчику захотелось иметь велосипед, ему обстоя­тельно объяснили, почему ездить на велосипеде в его возра­сте опасно: велосипеды дорогие, а такой беспечный ребенок, как Дон, не сможет о нем хорошо заботиться. Он так и не получил велосипеда. Позже ему захотелось научиться во­дить машину, ему сказали, что подростки — плохие водите­ли и ему придется подождать.

Дон женился на женщине, которая была похожа на его мать. Жена никогда не хвалила его и всегда, казалось, была готова найти повод поругаться. К моменту начала лечения прошло почти три года, как они развелись. Вскоре после развода у него начались периоды депрессии, которые каж­дый раз становились длиннее. Лекарства уже мало помогали, даже вызывали побочный эффект, делая его нервным и раз­дражительным.

Взамен лекарств я предложил Дону составить список того, от чего он обычно получал удовольствие до того, как впал в депрессию. Его задача состояла в том, чтобы по меньшей мере два раза в неделю предаваться былым удовольствиям (из его списка), как бы он ни был подавлен. Вдобавок, как бы ему ни казалось, что у него что-то плохо получается на работе или просто в общении с людьми, он не должен был «бежать» от ситуации, впадая в депрессию и, уйдя в себя, отправляться домой. Он должен был закончить дело, кото­рое начал, даже если у него пропадало желание это делать. При таком лечении хроническая депрессия, длившаяся пять месяцев, прошла в течение четырех недель.

Как мы уже говорили, состояния раздражения—агрес­сии, страха—бегства, депрессии—ухода сами по себе еще не служат признаками психического нездоровья. Вместе с тем, и польза от них невелика. Они — первичные реакции орга­низма и ни в какое сравнение не идут со способностью человека решать проблемы на словесном уровне, на уровне мышления и речи. Более того, они могут даже создавать определенного рода препятствия. Когда мы рассержены или напуганы, низшие центры мозга «перекрывают» большинст­во операций, которыми заведует кора головного мозга. Про­исходит отток крови из головного мозга; кровь проникает в мышцы, чтобы подготовить их к физическим действиям. Ра­бота сознания, таким образом, тормозится. В таком состоя­нии человек не может эффективно думать, а это чревато ошибками. К тому же, наши обычные, повседневные отноше­ния с окружающими не требуют ни физической борьбы, ни бегства