Одиночество

Единство Церкви – это ведь не какая-то установленная людьми традиция; Сам Христос хочет, чтобы верующие в Него были вместе. «Да будут все едино» (Ин. 17:21), – обратился Он к нам. Надо ли напоминать, что главное церковное богослужение – Литургия – в переводе с греческого звучит как «общее дело», и именно на Литургии верующий стремится соединиться в таинствах Церкви с Христом и с братьями и сестрами во Христе.

Конечно, сейчас далеко не каждый церковный приход представляет собой общину братьев и сестер – и это понятно, если учесть планомерное и жестокое уничтожение Церкви в ХХ веке. Но такие общины, где люди знают друг друга, помогают друг другу, вместе занимаются христианским служением, считают себя ответственными за свой храм, все-таки есть, и можно надеяться, что со временем их будет больше.

Но даже если человек живет в десятках километров от ближайшего храма, а на богослужении в последний раз был много лет назад, это не исключает его из огромной семьи братьев и сестер во Христе. Один священник, который много лет переписывался с пожизненно заключенным, рассказывал, как тот, читая Библию, молясь в одиночной камере и размышляя о Боге, встретился с Ним. Внешне ничего не произошло, условия – те же, но с этого момента его жизнь абсолютно изменилась: совершилось радикальное покаяние, теперь он больше не один, а его письма свидетельствуют о глубоком духовном опыте и помогают другим людям.

И в конечном итоге, даже если человек окажется на необитаемом острове, он все равно не останется один – с ним всегда будет Бог, независимо от того, верит ли человек в Бога или не верит, знает о Нем что-нибудь или не знает.

Некоторые из связей могут не ощущаться, не осознаваться, не признаваться, но отменить их не в силах никто. Это данность нашего существования. По-другому не может быть. И когда человек, выросший в детском доме, говорит, что у него нет родителей, – это абсолютно понятно: он говорит это с болью и горечью. Родители у него есть, просто он их не знал, он с ними не знаком. Но сказанные в порыве злости и отчаяния слова: «Он мне не отец! У меня нет с этим человеком ничего общего! Я его знать не хочу!» – искажают действительность и нарушают заповедь о почитании родителей. От боли и обиды, порой неосознаваемых, человек может отрицать очевидное – кровные узы и родство не зависят от чьего-то желания или поведения. И хотя родственники не всегда нам близки по духу и ценностям, тем не менее, как говорят в народе, «родная кровь – не водица». Но как же тогда, будучи включенным в такое количество разных отношений, человек умудряется, как «бедный Федотка», чувствовать себя одиноким, ненужным, покинутым? В нашей книге мы попытаемся найти ответ на этот непростой вопрос.