Исповедь гипнотизера. Книга 2. Кот в мешке

Давно сбился со счета. Никогда не умел писать исто­рии болезни — все выходит вранье какое-то. ("Истории болезни пишутся для прокурора" — как напоминал мне коллега Н.) Другое дело — записывать для себя, живое. Из торопливых заметок выбегают внезапно повести, вырастают романы — никакой выдумки не требуется, если на месте глаза и уши.

Иногда кажется, что всю жизнь помогаю одному-единственному ребенку, в неисчислимых ликах.

Может быть, это всего лишь я сам?..

КАК ВАЖНО УМЕТЬ ГИПНОТИЗИРОВАТЬ

— Головешка, а вон твой папец!

Инженер Вольдемар Игнатьевич Головешкин повсю­ду появляется не иначе как с рюкзаком. С рюкзаком на работу. В театр тоже с рюкзаком — заядлый турист. Уже чего-то за спиной нехватает, если без рюкзака, и руки всегда свободные для текущих дел.

Все это бы ничего — и жена приспособилась, рюкзак так рюкзак, кому мешает рюкзак?..

Только вот сын Вольдемара Игнатьевича, шестиклас­сник Валера Головешкин, с рюкзаком по примеру папы ходить никак не желает.

И стесняется своего папы, когда, например, он явля­ется с рюкзаком в школу, на родительский актив.

— Головешка, а чего твой папец с рюкзаком? Он турист, да? Или интурист?— любопытствует Редискин, въедливый приставала.

— Альпинист,— бурчит Головешкин, краснея. И тут же понимает, что зря он спорол эту ерунду.

— Уй-я, альпини-ист! Иди врать-то! Альпинисты в горах живут.

14

— На Эверест ходит. Килимандж-ж-жаро,— мечта­тельно комментирует классный конферансье Славка Бубенцов.— Пр-рошу записываться на экскурсию.

Все. Килиманджаро. Головешкин мало что всегда был Головешкой, теперь еще и Килиманджаро, отныне и вовеки веков! Килиманджаро — хвост поджало... А через неделю уже пришлось ему стать просто Килькой.

Головешкин Валера не силен и не слаб, не умен и не глуп. Особых склонностей не имеет, техникой интере­суется, но не очень. Серенький, неприметный, тихий. Он и хочет этого — быть просто как все, не выделять­ся, потому что стоит лишь высунуться, на тебя обяза­тельно обращают внимание, а он этого страшно стес­няется, до боли в животе.

В детском саду немного заикался, потом прошло...

— Килька, а твой опять с рюкзаком. Опять на Ересвет собрался? Или на тот свет?

Ну так вот же тебе, наконец, получай, редиска пога­ная!

Растащили. Редискин против Головешкина сам по себе фитюлька, но зато у него оказалось двое прияте­лей из восьмого, такие вот лбы...