|
Судья поднимается и снимает очки. Я поднимаю заплаканные глаза и смотрю на нее. И вижу, что она вовсе не похожа на нашу математичку – она просто немолодая, усталая женщина с приятным лицом. «Почему Вы разводитесь?» - спрашивает она меня спокойным, мягким голосом. Я вкратце излагаю ситуацию. Она качает головой. Спрашивает: «Где сейчас ваш муж? Он живет у своей… дамы сердца?» Отрицательно мотаю головой: «Нет… он у мамы живет. Но к нам возвращаться не хочет…» «Понятно… не нагулялся еще…- вздыхает она. И уже твердо говорит: - Девушка! Надо разводиться! Вы еще так молоды…встретите нормального человека…» «Встречу нормального человека…» - повторяю я еле слышно. Она внимательно смотрит на меня. « Хотя… может быть, подумаете еще? Все-таки двое детей… Могу дать Вам месяц… Кто знает…» Я утвердительно мотаю головой.. Судья кивает секретарю – та пишет новую повестку. Едва я выхожу из здания суда, как раздается телефонный звонок. Так я и думала – Михаил. «Ну… что?» - с заметной заминкой спрашивает он. Я хмуро и скупо пересказываю то, что случилось: нет, не развели…я заплакала… да нет, говорю же – заплакала, через месяц увидимся, сейчас я занята – извини. Нажимаю «сброс» и шмыгаю носом. Зачем я все это устроила – непонятно. Месяцем раньше – месяцем позже. Что может изменить всего один месяц? Комментарий психолога Анны Поповой: Ну вот… сразу видно – дочка режиссера пишет: «дубль первый…». Сразу не соглашусь: месяц может изменить очень и очень много. Главное, чтобы сами люди хотели что-то изменить! В данном случае – похоже, менять никто ничего не хочет. Михаил – не хочет разводиться, но и не хочет возвращаться в семью: живя у мамы, он чувствует себя свободным – и в то же время ему нравится «держать» Ольгу. Ольге, похоже, все это надоело – и она как раз теперь готова к разводу: сохранять семью больше не собирается. Но, с другой стороны, именно в такой ситуации не имеет большой разницы – месяцем раньше или месяцем позже. РАЗВОД. ДУБЛЬ ВТОРОЙ…ОТМЕНЯЕТСЯ. Скоро должен пройти месяц с того дня, когда я в первый раз пришла разводиться с Михаилом. И тогда я приду во второй раз. И меня уже разведут наверняка - как иначе? Неожиданно я стала ловить себя на мысли, что мне… по фигу. Должно же когда-нибудь это все закончиться! К тому же, на улице уже стояла весна. Снег еще не до конца растаял, но запах такой волшебный - как всегда весной, когда тает снег. Больше всего в мире я люблю эти запахи - тающего снега и мокрой земли! Я закрываю глаза и вспоминаю: когда мне было лет шестнадцать, я часто ходила пешком от музея-заповедника «Коломенское» - через Дьяковское кладбище, вдоль обрывов - к Каширскому шоссе. Тогда, в ранней юности, времени у меня еще было навалом: школа да подготовка в институт не отнимали слишком много сил. И вот - в такую же погоду - мокрую, весеннюю - я подолгу стояла на кладбищенском холме. Закрывала глаза - и слушала, как вокруг журчат ручьи. И то детское ощущение беспричинного, ни с чем не сравнимого счастья каждый раз накатывает на меня в апреле. Накатило оно и на этот раз! Все мне было в радость: и мимолетная похвала нашего директора Татьяны Георгиевны, и случайный взгляд Ивана Р., и вкус «жаворонков», которых мы с дочкой испекли на Благовещение, и детский смех. — 53 —
|