Ради чего? Записки спортивного психолога

• Моя любимая команда прибыла? — спроси­
  ла она, и я узнал её. Мария Иткина! В своё время
  сильнейшая бегунья мира на четыреста метров,
  всю жизнь представлявшая Белоруссию.
• А Анатолий Колесов приехал? — спросила
  она и пояснила: — Это мой любимый спортсмен!
• Он здесь, — ответил я, — идёмте к нам, я
  уверен — все будут рады Вас видеть.

Мы шли плечом к плечу, я в красно-белой, а она в зелёной форме. Улыбки сошли с наших лиц. Она, сорок лет назад, на токийской Олим­пиаде 1964 года, проигравшая главный старт своей жизни, спрашивала меня — психолога:

• Рудольф, а Вы смогли бы мне помочь тог­
  да? Я лидировала за сто метров до финиша с от­
  рывом в десять метров! И... остановилась, кон­
  чились силы.
• Тяжело пережили?
• Не то слово. Я заболела тогда и долго не
  могла прийти в себя, не могла простить себе.

На ее лице страдание.

• Машенька, я бы после полуфинала прежде
  всего изолировал Вас и не оставлял бы одну до
  самого финала. Отключил бы Вас и дал бы Вам
  максимум энергии, что я и делаю с теми, кого
  опекаю. Скорее всего, Вы не восстановились и
  не хватило нервной энергии на финальные че­
  тыреста метров.
• Может быть, — тихо ответила она.

Мы шли и молчали. Мы - представители сбор­ной СССР, непобедимой в прошлом команды,

250

шли каждый к своему новому дому, я - к рос­сийскому, она — к белорусскому.

—Так зайдём к нам? — спросил я.

Она не отвечала, думала о своём. Потом твёр­до, как бы приняв серьёзное решение, ответила:

—Нет, Рудольф, пожалуй, я не пойду.
Поцеловала меня и пошла обратно. Я смотрел

ей вслед, не зная, что делать мне сейчас. Было одно — ощущение бессилия. И ещё было пони­мание трагизма происшедшего с моей страной. Вот и подошёл к концу мой первый день Олим­пиады в Афинах. Был он нелёгким.

И дни последние

—Что Вы хотите от своей дочери? — с этого
вопроса начал я беседу с отцом девятилетней де­
вочки, уже три года профессионально, то есть
практически ежедневно, играющей в теннис.

Только вчера я вернулся из Афин, ещё не ото­шёл от пережитого. К тому же встреча была на­вязанной одним из тех, кому я не мог отказать, и потому свои слова я произнёс излишне жёстко. Но было ощущение, что на этот тон я получил моральное право и потому не стал извиняться.

• Хочу сделать её великой спортсменкой, —
  серьёзно и тихо ответил он.
• А её Вы спросили? Хочет ли она? — про­
  должал я допрос.

—Очень! — И он улыбнулся.
Но я не улыбнулся в ответ.

• Через час в этот кабинет войдёт Алексей
  Бондаренко — наш гимнаст, заслуженный мас­
  тер спорта. Так вот, он чуть не погиб на Олим­
  пийских играх.
• Да, я знаю, видел по телевизору. Но это же
  не гимнастика, а теннис.

251