О пользе и вреде истории для жизни

времени, ибо я думаю даже, что мы все страдаем изнурительной исторической

лихорадкой и должны были бы по крайней мере сознаться в том, что мы страдаем

ею. Если же Гете был прав, когда утверждал, что, культивируя наши

добродетели, мы культивируем также и наши пороки, и если, как это известно

всем, гипертрофированная добродетель - каковой представляется мне

историческое чувство нашего времени - может сделаться столь же гибельной для

народа, как и гипертрофированный порок, - то почему бы не дать мне

возможности сказать то, что я думаю? К моему оправданию, не умолчу также и о

том, что наблюдения, вызвавшие во мне упомянутые выше мучительные ощущения,

сделаны мною в значительной части над самим собою и только в целях сравнения

над другими и что я, оставаясь сыном своего времени, пришел к столь

несвоевременным выводам лишь в той мере, в какой я вместе с тем являюсь

питомцем прежних эпох, особенно греческой. Некоторое право на это дает мне,

как мне думается, также и моя специальность классического филолога: ибо я не

знаю, какой еще смысл могла бы иметь классическая филология в наше время,

как не тот, чтобы действовать несвоевременно, т. е. вразрез с нашим

временем, и благодаря этому влиять на него, - нужно надеяться, в интересах

грядущей эпохи.

1

Погляди на стадо, которое пасется около тебя: оно не знает, что такое

вчера, что такое сегодня, оно скачет, жует траву, отдыхает, переваривает

пищу, снова скачет, и так с утра до ночи и изо дня в день, тесно привязанное

в своей радости и в своем страдании к столбу мгновения и потому не зная ни

меланхолии, ни пресыщения. Зрелище это для человека очень тягостно, так как

он гордится перед животным тем, что он человек, и в то же время ревнивым

оком смотрит на его счастье - ибо он, подобно животному, желает только

одного: жить, не зная ни пресыщения, ни боли, но стремится к этому

безуспешно, ибо желает он этого не так, как животное. Человек может,