|
Во-первых, потому, что я принадлежал к другому поколению и мои взгляды и убеждения еще не установились твердо к тому времени, когда история взяла за горло мое поколение в 1914 году; во-вторых, потому, что мое образование оказалось более консервативным, нежели у моей матери. Моя мать принадлежала к первому в Англии поколению женщин, получивших университетское образование, и именно поэтому им преподнесли самые передовые по тому времени знания по западной истории, в которой национальная история Англии занимала главенствующее место. Ее сын еще мальчиком был отдан в старомодную английскую частную школу и воспитывался как там, так и позднее, в Оксфорде, исключительно на греческой и латинской классике. Для любого будущего историка, в особенности рожденного в наше время, классическое образование — это, по моему глубокому убеждению, неоценимое благо. В качестве фундамента история греко-римского мира имеет весьма заметные преимущества. Прежде всего мы видим греко-римскую историю в перспективе и, таким образом, можем охватить ее целиком, ибо она является законченным отрезком истории в отличие от истории нашего собственного западного мира — еще не доигранной пьесы, окончания которой мы не знаем и которую не можем охватить в целом: мы лишь актеры на эпизодических ролях на этой переполненной и возбужденной сценической площадке. Кроме того, область греко-римской истории не загромождена и не замутнена избытком информации, позволяя нам видеть за деревьями лес — благо деревья довольно решительно прорежены в переходный период между распадом греко-римского общества и возникновением нынешнего. Более того, вполне приемлемая для исследования масса сохранившихся исторических свидетельств не перегружена официальными документами местных приходов и властей, как те, что в наше время в западном мире накапливались тонна за тонной последний десяток столетий доатомной эпохи. Сохранившиеся материалы, по которым можно исследовать греко-римскую историю, не только удобны для обработки и изысканны по качеству, но и вполне сбалансированы по характеру материала. Скульптуры, поэмы, философские труды могут сказать нам значительно больше, нежели тексты законов и договоров; и это рождает в душе историка, воспитанного на греко-римской истории, чувство пропорции: ибо, подобно тому как нам легче разглядеть нечто, отстоящее от нас во времени, по сравнению с тем, что окружает нас непосредственно в жизни собственного поколения, так и труды художников и писателей значительно долговечней деяний воинов и государственных мужей. Поэты и философы превосходят в этом историков, а уж пророки и святые оставляют позади всех остальных, вместе взятых. Призраки Агамемнона и Перикла являются сегодняшнему миру благодаря волшебным текстам Гомера и Фукидида; а когда Гомера и Фукидида уже не будут читать, можно смело предсказать, что и Христос, и Будда, и Сократ будут все так же свежи в памяти поколений, почти непостижимо далеких от нас. — 3 —
|